Игра в ненависть

Мама еще раз, молча, оглядела его с головы до ног.

В этом спортивном костюме с чужого плеча и с фингалом под глазом мой спутник мало напоминал известного писателя, чье фото я накануне показывала родным. Теперь он был той самой простушкой, которой я постоянно ощущала себя рядом с ним.

– Это моя мама, Ольга Семеновна. – Подсказала я. – У вас непростые отношения, но ты всегда старался ей понравиться. Помогал по дому, и все такое. Помнишь?

– Не-а. – Отозвался Алекс обреченно.

– Ну, же, иди, обними будущую тещеньку. – Ткнула его я.

– Я… – Замялся он, сделав шаг.

– Сашенька! – Вдруг взорвалась возгласом моя мать. – Ка-а-ак же исхудал! – Она подошла и буквально стиснула его в своих объятиях. – Санька! Мы так переживали! Ну? – Мама разомкнула объятия и заглянула ему в лицо. – А фонарь откуда?

– Не… – Алекс растерянно пожал плечами. – Не знаю.

– Опять вляпался в какое-то дерьмо? – Она сокрушенно покачала головой. – Непутевый ты наш. Горемыка!

– Я… – Он так и остался стоять с открытым ртом, глядя на нее в попытке вспомнить хоть что-то.

– Ну, ничего! – Хлопнула она его по плечу. – Память вернется. Надеюсь, как шпаклевать и красить не забыл? А то вот. – Мама указала куда-то за спину. – Ремонт начал, а закончить не успел! Но ты не переживай: руки все помнят. Стоит только начать!

Я проследила за ее рукой. У стены стояли здоровенные банки с красками, мешки со шпаклевкой, рядом валялся инструмент.

«Подготовилась…»

– Ремонт? Я? – Поник Алекс.

Мы с мамой переглянулись, и я испытала гордость за нее. Вот, в кого я такая находчивая – маман тоже своего в жизни не упустит.

– А это дедуля. – Решила я отвлечь Алекса от грустных мыслей. – Семен Аркадьевич, помнишь его?

И потянула его в гостиную, где на кресле восседал самый уважаемый член нашей семьи, чьи волосы жизнь окрасила в идеальный платиновый блонд, которому позавидовала бы любая клиентка салона красоты.

– Здравствуйте. – Замялся Алекс.

И, подумав, протянул деду руку.

Решив воспользоваться тем, что гость нагнулся, Тумак подпрыгнул и едва не ухватил зубами его за ладонь, но вовремя был перехвачен мной.

– Ай-ай, как же малыш соскучился по папочке! – Притянув рычащего пса к груди, хихикнула я. – Ну, потерпи чуть-чуть.

– Ргхр-р-ррр!

– Здравствуйте. – Повторил Алекс, протягивая деду ладонь.

Тот продолжал молчать, хмуро разглядывая его. Момент неловкости затянулся, и я начала переживать, что дед передумал нам подыгрывать, как вдруг он вздохнул и громко произнес:

– Явился, не запылился, сучонок!

Мать закашлялась. У Алекса отвалилась челюсть.

– Говорила же: вы обожаете друг друга! Ха-ха! – Засмеялась я. – Деда, Сашка ведь ничего не помнит, не пугай ты его так!

– На войне за дезертирство расстреливали. – Проворчал он, глядя на гостя из-под седых бровей. – Эх, пропойца!

– Я сделаю чай. – Сказала мама и убежала на кухню.

Алекс убрал руку в карман спортивных брюк.

– Ты сядь пока, – предложила я ему. И когда Алекс попятился к дивану, добавила громко: – Только не на диван!

Он вздрогнул и замер, непонимающе глядя на меня.

– Там бабка моя сидит. – Хмуро заметил дед.

Алекс уставился на пустой диван. Затем испуганно посмотрел на меня, затем снова на диван.

– Поэтому ты его и обожаешь! – Рассмеялась я. – Деда такой шутник!

И бросила на дедулю угрожающий взгляд.

– Я не шутил. – Буркнул он, едва Алекс собрался примостить свою задницу с краешка.

– А-ха-ха! – Разразилась я. – Он шутит, шутит. А на диван действительно лучше не садись, это территория Тумака. – Я отогнула подушку, и из-под нее показались истерзанные лица старых кукол. – Здесь он развлекается со своими подружками.

Пес, оттолкнувшись, прыгнул с моих рук на диван и стал кружить, обнюхивая своих резиновых любовниц.

– Как… как из фильма ужасов… – прошептал Алекс.

– Точно! – Обрадовалась я. – Видишь? Ты помнишь про фильмы! Это хорошо. А, значит, вспомнишь и остальное.

– Надеюсь.

– Осторожно! – Предупредила я. – Не наступай на эту половицу! Она проваливается.

Я помогла Алексу добраться до свободного кресла, усадила и включила телевизор. Дед все еще буравил взглядом моего «жениха», а тот боязливо ерзал на месте под его взглядом.

– Я что, вот так и жил? – Спросил он шепотом, оглядывая обшарпанные стены, старенькую мебель и прогнившие местами половые доски.

Тумак в это время перекладывал с места на место своих подружек.

– И был тут счастлив, – улыбнулась я, усаживаясь на подлокотник кресла рядом с ним. – Ты говорил, что никогда не был так счастлив, как здесь.

Он покосился на деда.

– Что-то я сомневаюсь…

– Он сердится, что ты опять сорвался. – Понизив голос, объяснила я. – Но не переживай, дед у нас отходчивый. Если сразу не прибил, значит, прощает.

Алекс громко сглотнул.

– А вот и чай! – Мама принесла поднос, поставила на столик и подала ему одну из кружек – старую, алюминиевую, с изогнутой ручкой.

– Твоя любимая кружка. – Восхищенно улыбнулась я. – Ты сохранил ее еще со своей первой отсидки.

– Моей что? – Обомлел Алекс.

– Отсидки. – Принимая кружку и подавая ее ему, с улыбкой пояснила я. – По малолетке. С тех пор ты хранишь ее как талисман.