Игра в обороне

– Меня заставляет нервничать то, что следует за поцелуем. – Она поднимает взгляд, чтобы посмотреть на меня, ее ярко-голубые глаза смотрят пытливо и требовательно. – Ты – единственный парень, с которым мне комфортно. То есть если бы ты захотел отдохнуть от всех этих заек и помочь мне вернуться в седло…

Она снова начинает хихикать, а у меня, мать его, замирает сердце.

– В седло. Ты понял? – Она хихикает, выразительно вскидывая брови и пихая меня под ребра.

Я чертовски надеюсь, что у меня слуховые галлюцинации, потому что иначе придется предположить, что Бекка только что предложила нам заняться сексом, и ничто в этом предложении не кажется логичным.

– Ты сегодня сколько выпила? – спрашиваю я напряженно.

Она постукивает пальцами по подбородку, раздумывая над этим.

– Две «маргариты» в баре, – она считает их, загибая тонкие пальцы. Ногти у нее выкрашены в бледно-розовый. – А потом, я думаю, пара стопок текилы, когда мы вернулись сюда.

– Кто налил тебе столько текилы?

Она качает головой.

– Я в порядке. И вовсе не так пьяна. Плюс это мой самый гениальный план, Оуэн, серьезно. Блестящий.

Отведя взгляд, я издаю стон.

– Прошу, ради бога, прикрой ноги.

– Хм. Зачем?

– Потому что я вижу твои трусики. – В четвертый раз.

– О, извини.

Она серьезно считает, что я чокнутый? Ну, я сейчас чокнусь.

Бекка накручивает один темный локон на палец, пока ее взгляд блуждает по моему телу.

– Надеюсь, ты не бреешь грудь, мне нравятся волосы на груди.

За все четыре года нашей дружбы я никогда раньше не слышал, чтобы с ее губ слетали подобные слова. Мое сердце начинает дико колотиться о ребра.

– То есть я знаю… ты, наверное, намного больше, чем игрушка, которой я пользуюсь, но, по крайней мере, мы можем попробовать.

Игрушка? Во рту у меня моментально пересохло. Сфокусируйся, Оуэн.

– Бекка, я не собираюсь трахать тебя.

– Почему нет?

Почему нет? Матерь божья. Она невыносима.

– Потому. У тебя проблемы с интимной сферой и доверием, и…

Мысли покидают меня. Куда, мать его, это меня заведет?

Она кивает.

– Именно. И ты можешь помочь мне преодолеть эту неуверенность, потому что я полностью тебе доверяю и мы – лучшие друзья.

Я качаю головой.

– Тебе лучше поспать.

Проходит несколько напряженных секунд. Никто из нас не двигается.

– Могу я, по крайней мере, взглянуть на него? – Слова срываются с ее языка, в тоне чувствуется раздражение.

Я ее раздражаю? Ну, круто. Я пытаюсь вести себя прилично, а она в десять раз усложняет мне задачу. Буквально.

– Взглянуть на что?

Ее взгляд падает на мой пах.

– Твой пенис.

Брови мои взмывают вверх.

– Ты хочешь посмотреть на мой член?

– Нет. Ну, да. То есть прошу, Оуэн. Я должна доказать себе, что тут нечего бояться, так ведь?

Что-то болезненно сжимается у меня в груди. Ей нужна помощь, чтобы вспомнить – мужчины вовсе не такие пугающие, и она чувствует себя со мной в достаточной безопасности, чтобы не только говорить об этом, но и просить помощи.

Вашу ж мать. Я зарываюсь руками в волосы, тогда как разум мой мчится со скоростью миллион миль в час.

Я все что угодно сделаю для этой девушки. Когда я узнал ее ближе, то начал оберегать ее.

Пусть даже ее просьба безумна, в груди у меня все сжимается при мысли о ней.

– Это всего лишь старая добрая сосиска, верно? Нечего бояться. Но каждый раз, когда думаю об этом… – Она крепко зажмуривается и качает головой. – Я цепенею.

– Бекка. – Я останавливаюсь у постели и кладу руку ей на плечо. Ее глаза распахиваются, взгляд тут же обращается ко мне. – Ты это не серьезно.

– Можно быстренько одним глазком, а потом я лягу спать? – снова спрашивает она, и ее большие голубые глаза все еще смотрят на меня с надеждой.

Боже. Почему она просто не забьет на это? Разве она не понимает, что я едва сдерживаюсь? Я – парень… и женщина хочет увидеть мои причиндалы, так что да, я рассматриваю такую возможность.

– Не думаю, что это – хорошая идея. – Преуменьшение века.

Она фыркает.

– Парни в раздевалке, наверное, видели его восемь тысяч раз. Подумаешь, большое дело. – Она дуется, выпячивая нижнюю губу.

Очевидно, поскольку я – мазохист, у которого нет проблем с тем, чтобы демонстрировать собственный член, я начинаю обдумывать это.

– Один быстрый взгляд, а затем я ухожу, а ты ложишься спать.

Бекка подпрыгивает на коленях, едва не падая.

– Да. Обещаю.

Это, мать его, так странно. Какая-то извращенная версия «покажи и расскажи».

– У тебя десять секунд, Бекка. – Она согласно кивает.

На мне – спортивные шорты, так что будет просто стянуть их вниз по бедрам. Но то, как оценивающе Бекка смотрит на меня, делает это очень сложным. Она сосредоточенно наморщила лоб, выражение ее лица стало серьезным. Как будто она готовится к гребаному экзамену по математике.

Скользнув руками под резинку, я стаскиваю шорты на пару дюймов и останавливаюсь. Теперь видна верхняя линия моих лобковых волос, но больше – ничего.