Игра в отрезанный палец

В кафе за чашечкой «эспрессо» с коньяком она рассказала, что целый день звонили какие-то новые русские и требовали Терещенко — он что-то напутал с оплаченным коллективным билетом. А Терещенко нет, он только завтра, в пятницу, приезжает, но чтобы они ему не устроили сразу скандал пришлось их обмануть и сказать, что он будет с понедельника.

Ник насторожился. Вспомнился загнанный в угол Вайнберг, за которым охотились как минимум две стороны. Ситуация с Терещенко начинала становиться похожей на ту, с Вайнбергом. Да и сам Терещенко, кажется, слежку за собой заметил. Может, поэтому и отправился в эту командировку. Во всяком случае оттягивать разговор с ним было нельзя. Это Ник понял сразу.

— Пойдем завтра вечером в кино? — спросила Tatjana, немного успокоившись.

— Завтра не могу, — с сожалением в голосе произнес Ник. — Завтра у меня встреча. Насчет работы. Давай послезавтра?

— Давай, — охотно согласилась девушка.

* * *

В четверг с самого утра мела поземка. Виктор проснулся рано, часов в шесть. За окном лежала темень, но эта темень сыпала снежной крошкой в окно и, может, именно эта снежеть разбавляла предрассветную мглу едва заметной белизной.

Ира и Яночка еще спали. До приезда такси оставалось два часа. Виктор оделся, заварил чаю и вышел с чашкой на веранду, где было по-зимнему холодно.

Включил лампочку, свисавшую с деревянного потолка. Над чашкой чая поднимался пар. Холод бодрил кожу. Ветер стучал снежной крошкой во все окна веранды.

Сегодня в три часа дня он будет в Париже. В это почти не верилось. Но так оно и будет. Он просто знал это. Только когда он вернется? Ничего об этом Георгий ему не сказал. Словно это и не было важно. В прошлый раз, когда он летал в Лондон, Виктор четко знал дату отлета и дату возвращения. Сейчас о возвращении ни слова не было сказано. Но через пару часов билет будет у него в руках и он все увидит. Все узнает и, если не успеет сейчас, то прямо из Парижа перезвонит Ире. Телефон уже поставили. Номер он переписал. Жизнь продолжается.

Или, если точнее, продолжается работа, ради которой он, кажется, живет больше, чем для семьи. Но это временно. Будут и другие времена. Виктор так думал. Думал и пил чай. Ветер ослабел. Снежная крошка уже не поднималась до окон веранды.

Она стелилась змейками по мерзлой земле.

«А какая сейчас погода в Париже?» — подумал Виктор. В восемь у калитки дома остановилась белая «Волга». Виктор поцеловал проснувшуюся жену. Про поездку он рассказал ей только вчера вечером. И это ее не обрадовало. Но сейчас на ее сонном лице появилась улыбка.

— Когда назад? — спросила она.

— Я позвоню.

Проверив номер машины, который действительно совпал с продиктованным Георгием, Виктор бросил на заднее сиденье сумку с вещами, а сам хотел было сесть рядом с шофером. Но шофер — серьезного вида мужчина лет пятидесяти с умным жестким лицом — отрицательно мотнул головой и показал взглядом на заднее сиденье.

Медленно выехали на дорогу, посередине которой бежали трамвайные рельсы.

Ехали не спеша — машину немного заносило. Проехали мимо Берковцов. Здесь дорога улучшилась, ее уже посыпали песком и водитель немного добавил газа. Время от времени он посматривал в зеркало заднего вида. Вел машину молча и сосредоточенно.

Киев проезжали как раз в самый разгар зимнего рассвета. Окна домов светились, горели уличные фонари. Полусилуэты-полутени шли по тротуарам.

Сердце сжалось у Виктора, когда промелькнули справа его многоэтажка и «дорога жизни», ведущая к ней. Харьковское шоссе уткнулось в круглую клумбу-развязку, с которой начиналась трасса на Борисполь. Перед скворечником ГАИ притормозили, и тут же водитель надавил на газ. Трасса словно не поддавалась гололеду. Немногочисленные машины мчались и обгоняли старушку-"Волгу", но и она не позорилась — спидометр держал стрелку на ста десяти километрах.

На трассе их окончательно догнал рассвет. И как только Виктор это заметил, в салоне автомобиля прозвучала трель мобильника. Виктор рывком сунул руку в карман пальто, вытащил трубку, поднес к уху. Чистый сигнал, ни голоса, ни шума.

— Да, да… мы на девятнадцатом кэмэ, — зазвучал спереди голос водителя, одной рукой крепко удерживавшего руль. — Что? Нет, чисто… все чисто… понял… Спокоен, да, — водитель подставил лицо чуть вперед и через внутреннее зеркальце над лобовым стеклом встретился сосредоточенным взглядом с Виктором. — Понял. Можно. Да…

Он опустил трубку мобильника к рычагу переключения скоростей. Вздохнул.

Виктор понял, что часть разговора, если не весь, касались его. И теперь ждал объяснений или хотя бы пары слов. Но водитель молча вел машину дальше.

Только несколько раз пристально присмотрелся в оба зеркала заднего вида.

Снова запел свою трель мобильник. Виктор наклонился вперед, высматривая мобильный водителя. Но вдруг понял, что теперь это уже звонит его собственный.