Игра в пятнашки (сборник)

– В соответствии с завещанием покойного Натана Идза, сына основателя фирмы, полагаю, мне отойдет девятнадцать тысяч триста шестьдесят две акции корпорации. Такое же количество получат и четыре других лица: мисс Дьюди, мистер Квест, мистер Питкин и мистер Хелмар. Прочим достанутся пакеты поменьше.

Тут заговорил седовласый, буравя меня проницательными сизыми глазами:

– Я – Бернард Квест. – Голос у него был твердый и звучный, совершенно не вяжущийся с морщинами. – Я занимался этим бизнесом шестьдесят два года, из них тридцать четыре – на посту руководителя отдела сбыта и двадцать девять – вице-президента.

– Понятно. – Я чиркнул в блокноте. – Я запишу себе имена.

Мое внимание привлекла женщина, сидевшая слева от Бернарда Квеста. Средних лет, с костлявой шеей и большими ушами, явно равнодушная к чужому мнению, поскольку на лице ее не просматривалось даже следов губной помады. Я обратился к ней:

– Ваше имя, пожалуйста?

– Виола Дьюди, – звонко произнесла она столь приятным голосом, что я даже взглянул на нее поверх блокнота. – Я работала секретарем мистера Идза, а в тысяча девятьсот тридцать девятом он назначил меня помощником президента. Президентом был, конечно же, он сам. На протяжении его последней болезни, которая продлилась четырнадцать месяцев, я вела бизнес.

– Мы все помогали как могли, – многозначительно вставил Брукер.

Она пропустила реплику мимо ушей.

– Моя нынешняя должность, – сообщила она мне, – помощник секретаря корпорации.

Я перевел взгляд.

– Вы, сэр?

Этот субъект, сидевший по левую руку от Виолы Дьюди, был аккуратным невзрачным коротышкой с застывшим в недоверчивой гримасе ртом. Складывалось впечатление, что он появился на свет пятидесятилетним и пребудет таковым всю оставшуюся жизнь. По-видимому, он подхватил простуду, поскольку беспрестанно шмыгал носом и прикладывал к нему платок.

– Оливер Питкин, – представился он с хрипотцой. – Секретарь и казначей корпорации с тысяча девятьсот тридцать седьмого, когда в возрасте восьмидесяти двух лет скончался мой предшественник.

Тут в душу мне закралось подозрение, что собралась эта публика отнюдь не для того, чтобы обсудить цены на полотенца. Из четырех заинтересованных лиц, перечисленных Брукером, помимо него самого присутствовало трое, недоставало только Хелмара. Конечно же, это никоим образом не компрометировало кого-либо из них, однако я не отказался бы ознакомиться со стенограммой их переговоров, которые велись до моего появления. Не то чтобы меня не устраивал текущий ход событий, при сложившихся-то обстоятельствах.

Я сосредоточил внимание на единственной не назвавшейся пока особе – единственной из пятерых, достойной внимания не только в связи с убийством Присциллы Идз. По возрасту она годилась Бернарду Квесту во внучки, а по сложению не дотягивала до совершенства – впрочем, кто дотягивает? – однако ничто в ней не вызывало больших сомнений. От меня не укрылось, что Брукер все косится вправо, где она сидела. Я спросил, как ее зовут.

– Дафни О’Нил, – ответила она. – Но не думаю, что мне место в вашей книжечке, мистер Детектив, потому как в завещании мистера Идза я не упомянута. Когда он умер, я была всего лишь миленькой маленькой девочкой, а работать на «Софтдаун» начала только четыре года назад. Сейчас я дизайнер корпорации.

Ее речь не походила на детский лепет, но создавала ощущение, что через четыре секунды сделается таковым. Вдобавок, она назвала меня «мистер Детектив», подведя к мысли, что лицезреть дизайнера «Софтдауна» приятнее, нежели слушать.

– Пожалуй, вам стоит знать, – вставила своим звонким и приятным голосом Виола Дьюди, – что, проживи мисс Идз до следующего понедельника и возьми она бизнес в свои руки, мисс О’Нил вскоре пришлось бы искать себе новую работу. Мисс Идз была не в восторге от талантов мисс О’Нил. Вы могли бы решить, что со стороны мисс О’Нил весьма великодушно экономить листы вашей записной книжки, но…

– Ви, так ли это необходимо? – резко перебил ее Бернард Квест.

– Полагаю, да. – Ее твердость не могла не доставлять удовольствие. – Будучи разумной женщиной, Берни, я проявляю реализма больше, нежели любой мужчина, даже ты. Никто не сможет ничего утаить, так почему бы не сократить агонию? Они раскопают всё. И то, что на протяжении десяти лет, до самой кончины Ната Идза, ты пытался уговорить его отдать тебе треть бизнеса, а он отказывался. И то, что Олли, – не без злобы посмотрела она на Оливера Питкина, – лютый женоненавистник, скрывающийся под маской скромной и упорной деловитости. Ему претит до глубины души, когда женщина владеет или управляет каким-нибудь бизнесом.

– Дорогая Виола… – потрясенно начал Питкин, но она перебила его:

– И то также, что, как бы вы четверо ни боялись и ни подозревали друг друга, меня вы боитесь и подозреваете еще больше, поскольку сознаете всю силу моего честолюбия и воли к власти. Вам было известно, что, встань Присцилла у руля, вся власть перешла бы ко мне. Еще они узнают, что эта Дафни О’Нил… Боже, ну что это за имя такое, Дафни?..

– Это значит «лавр», – услужливо подсказала Дафни.