Игра в поддавки

А когда страх ушел совсем, в мой мозг неохотно поперли конструктивные мысли.

Первой мыслью было идти своей дорогой. Как будто ничего не произошло. Вот просто идти - и все.

Увы, проблема была в том, что я, ваш Комбат, ваш рыцарь без страха и упрека, в буквальном смысле не мог сделать ни шагу. Я словно окаменел. Мне стало совершенно ясно: я не смогу продолжать путь, если буду знать, что оставил за спиной нечто настолько непонятное. И оттого настолько пугающее.

Второй мыслью, то есть идеей, было… ну да, прошить девушку из АК-47.

Да- да, из архаичного, тяжелого, страшного автомата калибра 7,62 -вот эту худенькую, с прической, напоминающей прически средневековых пажей, деваху. Брюнеточку. С тонкими, обутыми в летние туфельки-балетки, без каблуков, ножками тридцать шестого размера. Обладательницу коралловых губок и загнутых обольстительной дугой черных ресниц!

Ну или прошить из «стечкина». Из архаичного, тяжелого, страшного автоматического пистолета калибра 9 миллиметров. Тоже дело.

Потому что она хоть и не зомби, но и не девушка тоже. Не может этот девушкообразный объект быть девушкой. Не может. Что неясно?

Впрочем, «не может» - несовременная постановка вопроса. Ведь все возможности и невозможности в мире можно рассматривать под углом статистических вероятностей.

Поэтому третья мысль была, как сказал бы сталкер Ватсон, мой шибко головастый друг, «гуманистической».

Есть вероятность, что девушка - обычная девушка? Есть.

Она большая? Нет, маленькая.

Но все же есть такая вероятность? Есть! Ведь залетела же в этот проклятый лес случайная пичуга!

Тогда надо что? Правильно. Подойти к ней. Спросить, что случилось. Разобраться. Может быть, помочь. Или сказать, что помочь не можешь. А потом уже идти по своим делам.

В общем, я выбрал этот, последний вариант. Наверное, потому что бабник.

Держа автомат наготове, я выступил из кустов бересклета навстречу прекрасной незнакомке (противогаз я снял еще в кустах).

- Здравия желаю! - зачем-то сказал я.

- Ой… Здравствуйте! - Девушка вся вспыхнула радостью и вскочила со своего бревна, приветственно распахнув руки. - Как я рада, что вас встретила! Вы милиционер?

- Что?

- Вы - милиционер? - Лицо девушки, узкое, худенькое, встревоженное, прямо-таки лучилось любопытством. Похоже, она и в самом деле была рада.

Я сделал три шага ей навстречу.

Надо сказать, вблизи она выглядела все так же, красоткой - фигуристой, с претензией, одетой этак в стиле ретро: часики как бы допотопные… какой-то странный песочного цвета свитер с горлом… припоминаю, такие во времена моего детства назывались почему-то водолазками, будто водолазы и впрямь такие носят, в ушах какие-то крупные, дурацкие пластмассовые серьги.

- Я не милиционер, - ответил я.

- А кто? Просто военный? Лесник?

- Я… хм… местный. А вот вы, вы кто?

- Меня зовут Лида Ротова. Я из лаборатории средств оперативной диагностики имени академика Качалина, проспект Ленина? восемьдесят шесть! - бодро отрапортовала девушка. - Я, между прочим, лаборантка. Научный руководитель нашей исследовательской группы - профессор Гурария Евгений Евгеньевич…

- А город… какой город? - едва ворочая пересохшим языком, спросил я.

- Припять, - отвечала назвавшаяся Лидой. - Так вы все-таки милиционер?

- Нет же! Не милиционер я! - Костлявая рука страха уже почти отпустила мои нежные сталкерские внутренности. Девушка оказалась обычной. Ну, почти обычной. Насколько это возможно для девушки из Припяти. («И что? Там где-то все еще есть лаборатории? Нормальные лаборатории? Ну? допустим».) Теперь бы еще узнать, как ее сюда занесло. - Ну а здесь-то вы как оказались? Припять ведь далековато! И почему вы одна?

- Тут вот какая история. - Девушка сделала два шага навстречу мне, но я жестом остановил ее, ни к чему все эти сближения. - Я расскажу, если вы опустите свой пулемет. Меня он пугает.

- Это не пулемет. Автомат Калашникова. - Сдержать улыбку я, признаться, не сумел.