Игра в полнолуние

Костя задумчиво помешал ложечкой в кружке с кофе. Он не мог понять, что же всё-таки случилось там, на кладбище, если в обычной жизни Торопов выказывал такое отвращение к спиртному. «Может, у него скрытый алкоголизм? – напряженно думал Радонев. – А что, так бывает: на людях человек прикидывается трезвенником, отказываясь даже от глотка шампанского. Потому что знает: попади спиртное на язык – всё, туши свет, остановиться не сможет. Так что в отрыв уходит дома, когда никто из подчиненных его не видит. Но пьёт каждый день. И если Торопов такой, это страшно». Ему еще сильнее захотелось увидеть Леру, расспросить её о дате операции. Да и вообще, надо точно понять, что у нее с глазами.

– Ну что, на обход? – Лысый оставил в сторону пустую кружку. И замурлыкал себе под нос: – Мороз-воевода дозором обходит владенья свои…

Взяв пачку историй болезни, он повел Костю по палатам. Но, осматривая пациентов, Радонев ловил себя на мысли, что хочет быстрее освободиться и навестить, наконец, Леру. Это удалось только через два часа, после виртуозно проведенной ринопластики, во время которой Радонев успешно убрал на носу пациентки горбинку, сузил его спинку и кончик. «Даже не знаю, чему тебя учить!» – развел руками Лысый и с чистой совестью отпустил Костю в офтальмологию.

***

Заглянув в палату Леры, Радонев легонько стукнул костяшками пальцев по дверному косяку:

– Можно? – весело спросил он.

Она сидела на кровати, но при звуках его голоса приподнялась, потянулась ему навстречу, светясь от радости:

– Конечно! Тебе всегда можно!

– Так, не вставать, больная! – шутливо скомандовал он и прошел в палату, сел на кровать рядом с Лерой. Та оправила на коленях ярко-синий сарафан, который делал ее фигурку еще тоньше и изумительно подходил к цвету глаз.

– Как проходит первый официальный рабочий день? – улыбнулась она.

– Неплохо. Уже зарезал одну пациентку, – пошутил Радонев, но увидев, как вытянулось её лицо, поспешил добавить: – Это медицинский юмор, не обращай внимания. Просто был на операции, сделал одной девушке красивый нос. А у тебя что нового? Уже сообщили, на какой день назначена операция?

– Пока нет, жду, – вздохнула она. – Медсёстры говорят, что это должен решить Илья Петрович…

– Что я должен решить? – спросил Торопов, входя в палату. Увидев Костю, неприязненно скривил рот: – А вы, Радонев, почему не на рабочем месте?

– Уже освободился и пришел к вам, как договаривались, – ответил Костя, вставая.

Торопов бросил взгляд на Леру, и снова повернулся к Радоневу.

– Если вы, интерн, пришли ко мне, то почему находитесь у этой пациентки? – спросил он ледяным тоном.

– Мы знакомы с детства, и я…

– Продолжаете знакомство, развалившись на её кровати? Имейте в виду, я не потерплю близких отношений между больными и персоналом!

Константин почувствовал, как краска стыда заливает лицо. Глянул на Леру: та сидела, опустив голову, но поджатые губы и обиженное выражение лица подсказали ему – слова главврача ее задели.

– Вы бы извинились перед Валерией, – не сдержался Костя, – отношения у нас чисто дружеские. И она меня не звала, я пришел по собственной инициативе!

– Которая, видимо, будет строго наказана, – парировал Торопов. – Выйдите, интерн, и ждите меня в коридоре!

«Сволочь какая! – думал Костя, стоя за дверью. – Ведёт себя так, будто чуть ли не в постели нас застал!» Глухое чувство ненависти снова шевельнулось внутри. Но Радонев подавил его. Знал ведь, к кому шёл работать, сам выбрал наставника.