Игра в «Потрошителя»

Наконец через двадцать два дня пришла помощь. Я слышала, как стучат в дверь, кричат, чтобы я открыла, что это полиция. Это меня еще больше напугало, мама крепко вбила мне в голову, что полиция страшнее всего, что никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя приближаться к человеку в мундире. Я спряталась в шкафу, там было мое укрытие, гнездышко из одежды. Они влезли в окно, разбили стекло, заполонили квартиру… Потом отвезли меня в больницу, обращались как с подопытным животным, подвергали унизительным осмотрам, заставили одеться мальчиком, и никто меня не пожалел. Самым жестоким был Ричард Эштон, он ставил на мне опыты: давал лекарства, гипнотизировал, затуманивал мне рассудок, а потом ставил диагноз, будто я сумасшедшая. Знаешь, Инди, что такое электрошоковая терапия? Нечто ужасное, неописуемое. По справедливости, Эштон должен был испытать это на себе, поэтому и был казнен электрическим током.

Я жила в разных домах, но не прижилась нигде, потому что привыкла к маминой ласке и выросла одна; другие дети меня раздражали, они были грязные, шумные, отбирали у меня вещи. В доме у Константе было хуже всего. В то время Майкл Константе еще пил и во хмелю бывал страшен; шестеро детей были препоручены его заботам, все куда несноснее меня, но на меня он особенно ополчился, просто видеть меня не мог, знала бы ты, как он меня наказывал. Жена его была такая же злобная. Оба заслужили своими преступлениями смертную казнь — так я им и сказал. Я им дал наркотик, но они были в сознании, узнали меня и поняли, что им предстоит. У всех восьми осужденных было время выслушать меня, каждому я объяснил, за что он умрет, кроме Алана Келлера, потому что цианид действует очень быстро.

Знаешь, Индиана, какой сегодня день? Четверг, пятое апреля. Завтра — Страстная пятница, христиане восславят жертву Иисуса на кресте. Во времена римлян распятие на кресте было обычной формой казни.

Блейк Джексон, который уже несколько дней не ходил на работу, быстро забежал в аптеку убедиться, что все в порядке: он доверял своим служащим, но хозяйский глаз всегда необходим. Ему пришла в голову светлая мысль снова позвонить Анжелике Ларсон, с которой наметилось редкое сродство душ. Джексону были чужды романтические порывы, сентиментальные связи внушали ему настоящий ужас, но разговор с Анжеликой не сулил никакой опасности: их разделяло где-то пять тысяч километров разных географических зон. Он воображал себе, как она, закутанная в меха, учит алфавиту маленьких эскимосов, а сани с собачьей упряжкой ждут ее у входа в иглу. Блейк закрылся в своем маленьком кабинете и набрал номер. Анжелика ничуть не удивилась тому, что пресловутый писатель звонит вторично всего через несколько часов.

— Я все думал о Ли Гэлеспи… — проговорил Блейк, злясь на себя за то, что не приготовил какой-нибудь умный вопрос.

— Такая грустная история! Надеюсь, она вам пригодится для книги.

— Она станет стержнем моего романа, Анжелика, уверяю вас.

— Рада, что смогла чем-то помочь.

— Но должен признаться, я еще ничего не написал, только составляю план.

— А! Уже придумали название?

— «Потрошитель».

— Это будет детектив?

— Похоже, да. Вам нравится этот жанр?