Игра в «Потрошителя»

Миллер пару минут постоял, прижавшись к стене: нужно было убедиться, что все спокойно. Слышался только крик совы, да дикие индюшки шуршали на лугу, это ничуть не встревожило Миллера: Педро предупредил его, что в окрестностях водятся целые стаи грузных, неповоротливых птиц. Укрываясь в тени здания, Миллер двинулся вперед, обогнул правую башню и оказался перед стеной, выходящей на юг, которую рассмотрел на фотографиях Педро и выбрал потому, что ее не видно с дороги, где мог пройти охранник. В самой низкой своей части стена была высотой от пятнадцати до восемнадцати метров, и по ней спускалась водосточная труба. Надевая на Аттилу сбрую, что-то вроде жилета из парусины с четырьмя дырками для лап и крюком на спине, Миллер ощутил нервную дрожь собаки и понял, что пес вспоминает прежний опыт, когда на него надевали похожее снаряжение. «Спокойно, дружище, это будет легче, чем прыгать с парашютом, — прошептал он, как будто пес мог слышать, и погладил его по голове. — Жди меня здесь и не вздумай гоняться за индюшками». Он прицепил к сбруе веревку, которая висела на поясе, и знаком велел собаке ждать.

_____

Молясь, чтобы водосточная труба его выдержала, Миллер начал подъем, работая мышцами рук и плеч и удерживая равновесие с помощью единственной ноги, как он это делал при плавании; протез в таких случаях был совершенно бесполезен. Труба оказалась крепкой, она заскрипела, но не поддалась под его весом, и скоро Миллер вылез на крышу. Здесь перед ним въяве предстала огромная площадь здания и великолепная панорама залива, освещенного луной: слева — огни моста, впереди — отдаленное сияние города Сан-Рафаэля. Миллер слегка дернул за веревку, предупреждая Аттилу, и тут же начал медленно его поднимать, стараясь не ударять о стену. Подтянув ближе к себе, взял на руки, перенес через зубцы и отцепил веревку, но сбрую снимать не стал. За этот короткий подъем к Аттиле вернулся боевой дух, благодаря которому он заслужил медаль: не осталось и следа нервозности, собака ждала команды, полная энергии, с выражением яростного предвкушения схватки, которого Миллер не видел уже много лет. Хорошо, что он продолжал тренировать пса в прежнем суровом режиме, как тогда, когда они вместе сражались. Аттила не забыл воинской дисциплины.

Над широкой плоской крышей, усыпанной гравием, Миллер различил три стеклянных купола, по одному на каждый корпус. Он должен был проникнуть через первый, доползти до верхнего этажа Вайнхейвена и найти шахту лифта, соединявшую все этажи и уходившую вниз, к бомбоубежищу. Спасибо дотошному Аларкону, который послал фотографии всего здания, включая вентиляционные отверстия. Оторвать тонкие металлические пластинки у основания стеклянного купола было легко: они проржавели и еле держались. Миллер посветил в дыру фонариком, к которому собирался прибегать как можно реже, и прикинул, что спуститься нужно будет метров на пять. Набрал номер Аларкона и заговорил шепотом:

— Все хорошо. Я на крыше с Аттилой, мы сейчас войдем.

— У тебя около пятнадцати минут.

— Двадцать.

— Будь осторожен. Удачи.

«Морской котик» надел Аттиле собачьи очки ночного видения, которые тот носил на войне, а Миллер сохранил на память, не думая, что они когда-нибудь пригодятся. Псу это не понравилось, но, поскольку ему такую штуку надевали раньше, он молча стерпел; очки ему мало что дадут, с его-то слабым зрением, но без них он не увидит вообще ничего. Миллер прицепил веревку к сбруе, погладил благородного зверя, сделал ему знак и стал опускать его в темноту.

Едва почувствовав, что Аттила коснулся пола, Миллер привязал другой конец веревки к железной раме вентиляционного окошка и начал спускаться сам. «Вот мы и внутри, дружище», — прошептал он, надевая новые очки. Понадобилось несколько секунд, чтобы зрение привыкло к фантастическим движущимся образам, зеленым, красным и желтым. Он включил инфракрасный фонарь у себя на лбу и смог составить представление о просторном, похожем на ангар зале, где очутился. Снял с собаки сбрую, уже бесполезную, поскольку веревка осталась висеть на раме; с этого момента приходилось полагаться на точность планов, начерченных в 1995 году, на собственный опыт и на везение.