Игра в «Потрошителя»

Райан Миллер понял, что теперь он наконец-то находится, как говорила Дениза Уэст, в пасти Волка. В зловещей тишине, окутавшей здание, он слышал только биение своего сердца, мерное, словно тиканье часов. На лестницу вело отверстие шириной в полметра. Чтобы ступить на ржавые ступеньки, Миллер должен был согнуться вдвое и пролезть под металлической планкой. Вряд ли получится проделать это грациозно, подумал он, прикинув свои габариты; да и протез помешает. Инфракрасный луч не достигал до дна, а фонарик Миллер не хотел включать, чтобы не выдать себя раньше времени. Он заколебался — спускаться ли осторожно, стараясь не шуметь, или броситься в пропасть наобум, чтобы не терять времени. Миллер глубоко, полной грудью, вдохнул и вытеснил из сознания всякие мысли. С этой минуты его поведет инстинкт, питаемый ненавистью к человеку, похитившему Индиану, обогащенный опытом и знанием, которые были записаны в глубинах его существа огнем и кровью войны; реакция будет автоматической — такую инструктор во время «адской недели» называл мышечной памятью. Миллер сделал выдох, снял пистолет с предохранителя и похлопал боевого товарища по хребту.

Аттила начал спускаться.

Если «морской котик» и рассчитывал на внезапную атаку, цокот когтей Аттилы, отдающийся в глубинах подвала, заставил его отказаться от этой мысли. Он сосчитал шаги собаки, чтобы представить себе высоту, и, едва услышав, как Аттила спрыгнул на пол, пролез под планкой и рухнул в проем с пистолетом в руке: шум уже не имел никакого значения. Ему удалось оттолкнуться от трех ступенек, но четвертая обрушилась с грохотом, и протез застрял в ржавой железке. Попади он туда здоровой ногой, содрал бы кожу. Миллер дернулся, чтобы освободиться, но протез крепко застрял, ногу из углеродного волокна, защемленную обломками ступеньки, пришлось вытаскивать обеими руками. Снять протез нельзя — без него невозможно двигаться дальше. Миллер потерял несколько драгоценных секунд и преимущество, какое давала внезапность.

В четыре прыжка он спустился вниз, пригнулся и, держа глок обеими руками, стал разворачиваться по оси, осматриваться, насколько позволяли очки ночного видения. На первый взгляд ему показалось, будто это помещение меньше, чем другие этажи, но тут же разглядел, что вдоль стен развешаны темные полотнища: временные выгородки, отсеки, которых он опасался. Разобраться с этой помехой он не успел, потому что явственно увидел силуэт Аттилы, лежащего на полу. Миллер вполголоса позвал пса, не представляя, что могло с ним случиться. Может быть, его застрелили, а Миллер не услышал выстрела из-за грохота обрушившейся ступеньки; или пистолет был с глушителем. Пес не шевелился, он лежал на боку, голова запрокинута под неестественным углом, лапы вытянуты. «Нет! — крикнул Миллер. — Нет!» Подавив стремление немедленно броситься к нему, залег на пол и стал оглядываться по сторонам, насколько позволяло узкое поле обзора: враг, без сомнения, был где-то рядом, его следовало обнаружить.

Миллер лежал у подножия лестницы, близ большой обрешеченной коробки лифта, и был виден со всех сторон: напасть на него могли из любого угла. Поле боя не могло выглядеть хуже: центральная часть бомбоубежища представляла собой обширное пустое пространство, но по краям было множество отсеков — настоящий лабиринт для Миллера и идеальное укрытие для Волка. По крайней мере, теперь он был уверен, что Индиана близко, Аттила учуял ее запах. Миллер не ошибся, предположив, что Вайнхейвен — логово Волка, тут он держит Индиану в плену. Поскольку инфракрасный луч, реагирующий на теплоту тела, ничего не обнаружил, Миллер сделал вывод, что противник прячется за одной из занавесок. Единственную защиту Миллеру предоставляла темнота и черная одежда, если только у преступника нет очков ночного видения, как у него самого. Он сейчас представлял собой слишком легкую мишень, нужно пока оставить Аттилу и найти какое-то укрытие.

Согнувшись, Миллер побежал направо: положение, в котором лежал Аттила, наталкивало на мысль, что удар был нанесен слева, где, очевидно, и таится враг. Добрался до ближайшей выгородки, встал на одно колено, прижался спиной к парусине и осмотрел поле сражения, обдумывая следующий шаг. Проверять отсек за отсеком было бы до крайности неосторожно: это отнимет слишком много времени и нельзя будет сразу стрелять на поражение — Волк может ждать его за любой перегородкой, прикрываясь Индианой как щитом. С Аттилой он бы себя чувствовал уверенно, пес по запаху вывел бы его на людей. Миллер, планируя вторжение в Вайнхейвен, просчитал множество факторов риска, но и представить себе не мог, что сразу лишится своего верного друга.