Игра в «Потрошителя»

После сеанса с Миллером безмятежное спокойствие, в которое погружалась Индиана во время работы, всецело сосредоточиваясь на стремлении излечить, оставило ее: вернулась грусть обманутой любви и смутное, настороженное ощущение, что за ней наблюдают, от которого она никак не могла отделаться. Через несколько часов после того, как она рассталась с возлюбленным в парке, досада прошла, ее сменила боль утраты: никогда еще Индиана так не плакала из-за любви. Она спрашивала себя, как можно было не заметить признаков разлада. Алан имел отсутствующий вид, был озабочен и угнетен, они отдалились друг от друга. Вместо того чтобы выяснить, в чем дело, она решила предоставить ему время и простор для размышлений, даже не подозревая, что причиной всему — другая женщина. Индиана собрала простыни и полотенца, навела порядок в своем кабинетике и, как обычно, сделала пару записей относительно состояния здоровья Денизы Уэст и Райана Миллера.

В этот день настала очередь Кэрол Андеруотер утешать Индиану — что-то новенькое в их дружбе, в которой роль жертвы играла Кэрол. О разрыве с Келлером она узнала в воскресенье: позвонила Индиане, чтобы пригласить ее в кино, заметила, что та чем-то расстроена, и заставила излить душу. Индиана увидела, как Кэрол входит в кабинет, держа корзинку под мышкой, и ее растрогала доброта этой женщины, которая не сегодня завтра умрет и, уж конечно, имеет больше причин впасть в отчаяние, а она, молодая и здоровая, к стыду своему, столько раз теряла терпение, общаясь с больным человеком. Глядя, как Кэрол уселась на стул в приемной — тяжелая юбка, землистого цвета пиджак, платок на голове и корзинка на коленях, — Индиана решила, что, когда закончится курс радиотерапии и больная почувствует себя лучше, надо будет пройтись с ней по магазинам секонд-хэнд и купить ей вместо этого старушечьего наряда что-нибудь более яркое и женственное. Индиана любила такие магазины, считала себя экспертом по части поношенного платья: опытным глазом она тотчас же замечала в груде никчемного тряпья бесценные сокровища, например туфли из змеиной кожи, верх элегантности, а носить их можно без угрызений совести: ни с какой рептилии не сдирали шкуру — туфли были из пластика, сделанные на Тайване.

— Мне так жаль тебя, Индиана. Знаю, ты страдаешь, но скоро сама убедишься, как тебе повезло. Ты достойна гораздо лучшего мужчины, чем Алан Келлер, — проговорила Кэрол.

Голос у нее был прерывистый, ломкий, она говорила шепотом, с судорожными придыханиями, будто ей не хватает воздуха или мешаются мысли: голос глупой блондинки из старого кино в теле балканской крестьянки, как описал это Алан Келлер, увидав ее один-единственный раз, когда все трое встретились в кафе «Россини». Индиане приходилось делать усилие, чтобы разобрать слова; она вслушивалась с плохо скрываемым раздражением — но, вероятно, такая манера говорить связана с болезнью, возможно, у Кэрол повреждены голосовые связки.

— Поверь, Индиана, Келлер не подходит тебе.

— Ах, Кэрол, когда любишь, не думаешь, подходит тебе человек или нет. Мы с Аланом встречались четыре года и были счастливы, по крайней мере, мне так казалось.

— Четыре года — долгий срок. Когда вы думали пожениться?

— Мы об этом не говорили.

— Вот странно! Вы оба свободны.

— Некуда было спешить. Я думала подождать, пока Аманда уедет в университет.

— Почему? Аманда с ним не ладила?

— Аманда не ладит ни с кем из тех, кто встречается со мной или с ее отцом, — она ревнует.

— Не плачь, Индиана. Скоро у твоей двери выстроится очередь претендентов, надеюсь, на этот раз ты будешь разборчивее. Келлер остался в прошлом, он как будто умер, не вспоминай о нем больше. Взгляни, я принесла подарок для Аманды — нравится?

Кэрол поставила корзинку на стол и подняла тряпицу, которая лежала сверху. Внутри, в гнездышке из шерстяного шарфа, спал крохотный зверек.

— Это кошечка, — сказала она.

— Кэрол! — воскликнула Индиана.

— Ты говорила, что дочка хочет котенка…

— Какой чудесный подарок! Аманда будет счастлива.

— Она ничего мне не стоила, мне ее дали в Обществе защиты животных. Ей шесть недель, она здорова, привита. Не доставляет никаких неудобств. Можно, я сама подарю ее твоей дочери? Мне бы хотелось с ней познакомиться.

Вторник, 31 января