Игра в реальность. Охота на дракона

С минуту Антон обдумывал заявление Орэя. Его лицо застыло словно маска, а в глазах перестал отражаться свет, они словно превратились в две чёрные дырки. Тарс невольно поёжился, именно такими становились глаза у Сабина, когда тот терял самоконтроль. Однако наваждение длилось недолго, вскоре Антон поднял голову и обежал взглядом высокое собрание.

– Я попробую,– твёрдо заявил он и поднялся. – Благодарю за предложенную помощь, Шандивар. Но я знаю, кто мне сможет помочь с этим делом.

Алиса тут же оказалась рядом и ухватилась за его руку с таким испуганным видом, словно без своего любимого боялась заблудиться в этом мире. Антон понимающе улыбнулся и погладил её по щеке, как бы успокаивая и одновременно подбадривая.

– Прошу простить меня, Высшие,– спокойно произнёс он. – Сегодня из меня получится плохой участник общей медитации. Дайте мне пару дней, чтобы со всем разобраться.

Алиса продолжала сжимать его руку, явно намереваясь следовать за своим любимым куда угодно, хоть в пекло. Но Антон взял её за плечи и отодвинул в сторону.

– Пожалуйста, останься,– попросил он. – У меня сейчас не хватит сил, чтобы позаботиться о твоей безопасности,– он окинул взглядом своих собратьев, как бы прося у них помощи.

– Не беспокойся,– вступил Атан-кей,– Алиса пока побудет в моём мире. Там безопасно.

Антон благодарно кивнул своему бывшему наставнику и чмокнул на прощанье Алису в висок. Однако сразу уйти ему не дали.

– А как насчёт твоей собственной безопасности, Аннагорн? – окликнул его Свароин. – Думаю, конечной целью атаки Сабина являешься всё-таки ты.

– Я буду очень осторожен,– фигура Антона подёрнулась рябью и растворилась в воздухе.

Высшие переглянулись. Никто ему не поверил. Они слишком хорошо знали своего собрата, чтобы хоть на минуту усомниться в том, что о собственной безопасности он сейчас будет думать в последнюю очередь.

***

Знакомый топот десятков ног раздался как раз, когда Роб заканчивал десятый круг ко́ры. Монахи, не стесняясь прихожан, ломились в очередь на получение благословения Его Святейшества, как стадо диких слонов. Роб благоразумно прижался к стене, пропуская ретивых служителей культа. А то ведь затопчут и не заметят. Когда поток бордовых ряс почти иссяк, он пристроился в конец очереди, пропустив заодно и тибетцев, пришедших с утра пораньше за благословением. Спешить было некуда. Шафрановой водички хватит на всех, и Его Святейшество не уйдёт до самого последнего человека в очереди.

Слизнув чуть горьковатую воду с ладоней и вылив остатки себе на голову, довольный Роб отправился проверить, не началась ли пуджа в храме защитников. Каждый раз, производя эти нехитрые действия, он удивлялся эффекту от такого простого и ставшего привычным ритуала. В каком бы настроении он ни находился, несколько капель шафрановой воды из рук Его Святейшества смывали любые печали и наполняли сердце безмятежностью и покоем.

Роб по опыту знал, что действие благословения продлится как минимум до середины дня, а если не халтурить и добросовестно контролировать свой эмоциональный настрой, то и до вечера. Кем же должен был быть этот человек, чтобы его благословение так мягко и ненавязчиво полностью меняло состояние психики, да ещё и с пролонгированным эффектом? Робу порой казалось, что этот высокий старик с добрым отрешённым лицом никак не может быть обычным человеком, что его человеческий облик – это не более, чем оболочка, скрывающая его истинную волшебную сущность.

Получив разрешение посещать лекции для монахов, Роб поначалу очень стеснялся, старался затесаться в дальние ряды где-нибудь на проходе, как бы подчёркивая, что недостоин дарованной милости. Сами монахи тоже встретили новичка не слишком приветливо, с изрядной долей скепсиса и подозрительности. Прошло почти полгода, прежде чем они перестали неодобрительно коситься на пришлого европейца. Роб вёл себя тихо, как мышка, старался не привлекать к себе внимания, что, впрочем, было несложно.

Понимать лекции на тибетском, когда лама не старался специально для него говорить медленно и внятно, как на ретрите, было очень непросто. Всё внимание Роба было сосредоточено на том, чтобы не потерять нить объяснения, не пропустить что-нибудь важное. Лекции не были посвящены учению дзогчен, они в основном касались текстов более низких колесниц. Но это было даже к лучшему. Для того, чтобы идти дальше, требовалась база, и Роб впитывал учение бон как губка.

Через полгода, когда он немного пообвыкся, и трудности с пониманием отошли на второй план, Роб начал обращать больше внимания на обстановку в классе. Сильнее всего его удивляло, как мало вопросов задавали учащиеся. Да и сами вопросы в основном были просто уточнениями и не касались основополагающих моментов. Сначала Роб подумал, что монахи просто и так всё знают, и им не требуется дополнительных разъяснений. Это вызывало в нём жгучую зависть, ведь в его собственной голове вопросы роились, как пчёлы, и размножались, словно кролики.