Игра в самозванцев

— В этом всё и дело! Заказ доставили, а потом… потом они взбесились. Роботы! Как Сим! Оказалось, она управляла доставщиками. Блондинка!

Я закрыла лицо ладонями. Цветочные боги! После Портера и чудесного спасения еще и Витта?! Нет, так не бывает. Не бывает!

— Что дальше? — спросила я, заставив себя успокоиться. Насколько позволяли натянутые до предела нервы.

Несса глубоко вздохнула, готовясь обрушить самое ужасное.

— Один робот держал меня. Второй впустил блондинку в дом. Она послала господину Квентину видео со мной и доставщиком. Он сразу приехал и… и…

— Согласился уйти с ней? — пробормотала я горько.

— Да, — Несса всхлипнула громче прежнего. — Они договорились. Господин Квентин уезжает с блондинкой, а она оставляет нас в покое. Не причинит вред мне и вам. Он написал это письмо и попросил передать. Когда они ушли, я пыталась связаться с вами. Но экран не отвечал, ведь вас похитили. Я не знала, что делать! Господин Квентин запретил сообщать о случившемся в Службу безопасности. Простите, — она опустила голову. — Это я виновата. Если б я не заказала продукты…

— Перестань, — велела я. — Тварь нашла бы другой способ до нас добраться.

Глаза щипало. Гнев жаждал выплеснуться наружу. Не на Нессу. Конечно, нет. Девчонка попала в гущу событий нашими стараниями. Мало ей было своих проблем.

— Так, — я свесила ноги с кровати. Слабость почти прошла со зла. Я ощущала лишь одно желание: действовать. И поскорее. — Где моя одежда?

Плевать на просьбу Квентина не искать его. Я не сдамся. Да, это Витта вложила в него способность думать и чувствовать. Но теперь он мой. Точка.

Девчонка не шелохнулась.

— Несса, — я посмотрела с укором. — Не стой, как пень. Надо отыскать Витту.

— Блондинки нет в Цветочном Доле, — пробормотала она, вложив в слова некий особый смысл. И добавила похоронным тоном. — Ее вообще больше нет. В тот же день лёт Витты Орхидеи разбился в горах. На границе с Каменным Долом. Ее портрет во всех новостях. Она умерла.

Я закрыла глаза и снова открыла. Это была самая невероятная новость из всех.

— Глупость какая. Лёты не разбиваются. Автопилот не позволит. Он включится, если человек допустит ошибку.

— Поэтому вокруг этой истории такой шум, — Несса округлила глаза. — Говорят, либо это поломка, и тогда все лёты опасны. Либо автопилот отключили нарочно. Но это сделать почти невозможно, — девчонка печально вздохнула. — Не понимаю только, почему господин Квентин не объявляется, если дамочка погибла. Третий день идёт.

Вот теперь меня скрутил ужас. Тот, что не пришел в темнице Портера.

Автопилот отключили нарочно… Почти невозможно… Но…

— Витта была одна в лёте?

— Да.

Я сжала зубы. Разумеется, другого ответа и не последует. Если подразумевать людей.

— Несса, это очень важно. Витта везла с собой роботов?

Самый трудный вопрос в моей жизни прозвучал глухо. Без эмоций. Без видимых эмоций.

Девчонка удивилась, но кивнула.

— В новостях писали, что среди обломков нашли обгоревший каркас робота-угодника…

Палата с белыми мертвыми стенами поплыла. Голову посетила одна единственная мысль. Было б лучше, если б врачам не удалось перезапустить моё сердце. Я бы не выжила. Но умерла с мыслью, что у Квентина есть шанс пожить за нас двоих…

* * *

Говорят, первые дни после трагедии самые трудные. Это неправда. В первые дни тебя поглощают заботы. Ты что-то делаешь, с кем-то говоришь, решаешь организационные вопросы. Разум переключается, отвлекая от главного. Катастрофа наступает позже. Накрывает осознание, и ты остаешься один на один с горем.

Я покинула больницу и несколько дней занималась насущными проблемами. Общалась с сотрудниками Службы безопасности по делам семейства Сиреней и Портера. Не с Тимом, а другими серьезными мужчинами в форме ведомства. Отбивалась от репортеров и многочисленных приятелей Релии, желающих узнать о трагических событиях из первых уст. Ездила в кулинарное училище — договариваться о зачислении Нессы. Мне пошли навстречу, хотя учебный год начался. Несправедливое обвинение в убийстве — весомый аргумент для опоздания.

А потом тяжесть потери дала о себе знать.

Я валялась в кровати, глядя в потолок, и проклинала судьбу. Зачем мне эта жизнь, богатство и свобода, если рядом нет того единственного, кто знает, что я не настоящая Релия, и может разделить все блага. Впервые за двадцать семь лет я получила чудесный подарок. Мужчину, который понимал меня, как никто на свете. Но даже не насладилась этим даром. Я потеряла самое ценное, не успев по-настоящему обрести.

— Нечестно… нечестно… — шептала я, давясь слезами.

Нечестно по отношению ко мне. И к Квентину.

Временами мысли посещал и Эйван. Я снова видела перекошенное от боли лицо, мольбу в помутневших глазах, протянутую ко мне руку. Но не жалела, что не откликнулась. Не жалела о собственном бездушии. Мне с этим жить, верно. Но я справлюсь. Смогу забыть, как отвернулась, пока человек, которого когда-то любила, умирал в муках. Он, в отличие от Квентина, заслужил такой конец.