Игра в солдатики

Виктор Точинов Игра в солдатики

В переводе с японского это звучало красиво: полет ласточки над вечерним морем. Но воздух рассекла не быстрокрылая птичка – холодная сталь клинка.

Удар должен был отсечь руку – правую кисть. Не отсек. Рука метнулась навстречу – не то надеясь отвести или остановить безжалостное лезвие, не то просто рефлекторно. Два пальца упали на землю. Указательный и средний. Кровь не ударила струей – в последовавшие несколько секунд. Так всегда и бывает – спазматическое сжатие сосудов.

А потом уже было не понять, откуда хлещет и льется красное.

Самое страшное было – звуки. Вернее, почти полное их отсутствие. Один умирал, другой убивал – и оба молчали. Тяжелое дыхание. Стон рассекаемого воздуха. Шлепки стали о плоть. Скрежет – о кость. Наконец – уже не крик – булькающий клекот – неизвестно какой по счету удар рассек горло.

После этого все кончилось довольно быстро.

А началось все…

* * *

Началось все в деревне, и первым парнем на деревне был Динамит.

А это совсем не то, что первый парень в классе или первый парень во дворе. Чтобы понять разницу, стоит самому пожить в деревне в нежном возрасте от десяти до семнадцати. Пусть даже в такой, как Спасовка – пятнадцать минут до Павловска на автобусе, оттуда двадцать минут на электричке – и пожалуйста, северная столица перед вами. Почти пригород, а не тонущая в грязи сельская глубинка Нечерноземья, что уж говорить. Но…

Вроде живущие здесь и одеты точно как в городе, и в магазине те же продукты, и до Невского добраться быстрее, чем с иной городской окраины, с какой-нибудь Сосновой Поляны, – но народ совсем другой. Это не понаехавшие отовсюду в отдельные квартиры жильцы многоэтажек – здесь не просто все знают всех, здесь корни – отцы знали отцов, и деды знали дедов, и прадеды прадедов…

Стать первым парнем тут ой как не просто, зато если уж если стал – то ты Первый Парень с большой буквы. Здесь не город, кишащий скороспелыми дутыми авторитетами; здесь мнения складываются годами, а живут десятилетиями…

* * *

Первым Динамит был по праву, и первым во всем.

Самые крепкие кулаки и самая отчаянная голова во всей Спасовке – это важно и это немало, без этого не станешь Первым Парнем…

Первым отчаянно вступить в драку, когда противников втрое больше. Первым сигануть в речку с высоченной тарзанки. Первым среди сверстников затянуться под восхищенными взглядами сигаретой. И первым, скопив всеми правдами и неправдами денег, купить подержанный мотоцикл и пронестись ревущей молнией по деревне (ровесники бледнеют от зависти и верные двухколесные друзья-велосипеды вызывают у них теперь раздраженную неприязнь).

Но не только это делало Динамита Первым Парнем. У него был свод своих собственных правил, соответствующий, по разумению его и окружающих, этому положению, и он не отступал от них никогда, чем бы это не грозило: поркой, полученной от отца, застукавшего с сигаретой; жестокими побоями, когда противников было уж слишком много и вся сила и все умение не могли помочь; бесконечными конфликтами с учителями, постоянно грозящими выдать вместо аттестата справку с ровным рядочком двоек и характеристику, способную напугать самое отпетое ПТУ…

Главных правил было немного: не лгать, выполняя любой ценой обещанное; не боятся никого и ничего; не отступать и всегда бить первым.

Библейские заповеди: не убий, не укради и т.д. сюда не входили. Жестоким Динамита назвать было трудно (хотя многие, познакомившиеся с увесистыми кулаками, едва ли с этим бы согласились) – чужая боль не доставляла никакого удовольствия. Можно сказать, что он жил по самурайскому кодексу бусидо, жестокому к себе не менее, чем к окружающим.

Слава первого драчуна и первого сорвиголовы вышла за пределы Спасовки. Динамита знали и в окрестных поселках, иные только понаслышке; он любил со смехом рассказывать, как какие-то павловские парни в словесной разборке, предварявшей очередную баталию, ссылались ему на то, что знакомы «с самим Динамитом».

* * *

Конечно, его девчонкой была Наташка.

Да и кому еще гулять с такой красавицей под завистливыми взглядами не смеющих (посмевшие горько раскаивались) приблизиться соперников? Конечно, Первому Парню, любой иной вариант был бы насмешкой и издевательством над так щедро наградившей ее природой. Да и он внешне был Наташке вполне под стать: не слишком высокий, со складной, не убавить, не прибавить, фигурой, со спокойным и мужественным лицом – правда, зачастую украшенным синяками и ссадинами.

Девчонки, кладущие глаз на Динамита, завистливо поглядывали им вслед и шептались, что вся щедрость матери-природы к Наташке ушла на грудь и ножки, а так дура дурой, что он в ней нашел… Врали, безбожно и завистливо врали, обаяния и ума хватало, вполне достаточно, чтобы не афишировать тот факт, что нашел не он, это она нашла и выбрала, подчиняясь древнему как мир женскому инстинкту – стремлению быть женщиной победителя…

* * *

Первым Парнем нелегко стать, но остаться им надолго еще труднее.