Игра в судьбу 2

Нет, определенно, сегодня мне можно было все! Я быстренько, пока мастер не передумал, согнала со стула не слишком-то обрадованного этим ювелира, и первым делом отодвинула к свиням все камешки, которые он так старательно наковыривал. А затем выудила из блюда пару десятков бледных серо-голубых аквамаринов, граненых «площадкой», почти квадратных по форме. Я положила на них глаз сразу, как только увидела все это безобразие – на взгляд моего дара подходили они сюда практически идеально. И просто разложила серебряные пластинки и эти камушки «через один», сделав что-то вроде толстой цепочки. Затем, подумав, поменяла порядок, сдвинув их так, чтобы шли подряд четыре пластины, четыре камушка, опять четыре пластины и так далее. В той ее части, которая приходилась на шею сзади, камушков не предусматривалось, там пластины шли сплошь.

Габилт за спиной скептически хмыкнул, а я задумчиво посмотрела на оставшиеся бляшки, вспомнила о сережках, подаренных Вессаэлем и снова полезла в блюдо – выловить еще несколько бледно-голубых камней. Затем разложила их рядом, так же как в колье – «через четыре» с пластинками, в две недлинные цепочки.

На том можно было и заканчивать с экспериментами, но взгляд наткнулся на отодвинутую кучку камушков, которые так старательно натаскал гномаэ. Мне стало их прямо-таки жалко – такие красивые и такие ненужные. Руки сами потянулись выложить несколько вытянутых «ромашек» – белый опал в середине, а вокруг, венчиком, темно-синие, почти черные сапфиры, меленькие, но весело сверкающие огранкой. Так просто, всего лишь обозначила идею. Вышло тоже ничего. Сочетание цветов действительно оказалось очень эффектным, тут Габилт попал в точку.

– Не ожидал. От дана-то, – выдал резюме моим попыткам Балайет.

– А я не дан, и тебе об этом уже говорила.

– Хм… какая разница? Люди, даны – все вы одно и то же.

Н-да, не только меня, видно, посещали подобные мысли. Но интересно, откуда они могли взяться у него? И вообще, кстати…

– А гномаэ? – уставилась я на него. – Они тогда кто?

– Гномаэ это крифни, – легко пустился в разъяснения мастер. – И ни к людям, ни к данам никакого отношения не имели, не имеем, и иметь не будем. Мы – все, что осталось от народа, который был велик задолго до того, как люди вообще стали интересны Судьбе.

Чего? Что он хочет этим сказать? Очередной вариант легенды о превосходстве кого-то над кем-то? И тут словно в мозгах рубильник кто повернул – я все поняла. Они не народ, они раса! Или даже отдельный вид, вымерший давным-давно. И нигде больше, кроме этого островного заповедника, их нет и быть не может. Вот почему они казались мне невозможными, неуместными в наше время. И вот почему они не могут иметь общих с нами детей – другой вид, ну конечно же!

А Балайет, не придав значения моему шоку, продолжал отдавать распоряжения Габилту:

– Ну ты понял, да? Так и сделай.

Ювелир покорно кивнул, исподтишка кинув на меня нехороший взгляд, а я, наконец, пришла в себя. И в очередной раз начала гадать, какой черт опять дернул меня лезть не в свое дело?

Впрочем, Балайет со мной еще не закончил. Прихватив уже не нужное Габилту блюдо, он переместился за пустой стол, поставил его на середину, и хитро сверкнул глазами:

– А еще?

«Ладно, будет тебе и еще, раз уж все равно вляпалась», – смутная идея, возникшая при первом взгляде на этот цветовой беспредел в тарелке, понемногу оформилась во что-то конкретное. Я почти не глядя зачерпнула горсточку камней покрупнее, высыпала их на стол и пару минут смотрела на это разноцветье, подключив дар. Занятно, сегодня я впервые глянула на камни через связи силы, увидела их взаимное притяжение, или, наоборот, диссонанс, и результат с этой точки зрения оказался оч-чень любопытным. Потом со вздохом вернула обратно несколько кристаллов, явно не вписывающихся в общий рисунок, а оставшиеся выложила в виде разноцветного цветочного букета. Подобные вещи любили делать ювелиры еще со времен барокко, и я беззастенчиво сперла идею. Затем посмотрела на то, что вышло, и уже тщательно выбирая мелкие изумруды и хризолиты, приделала этим «цветочкам» стебельки и листики, добившись законченного впечатления. Как ни странно, экспромт вышел вполне приличным, получилось даже стильно. И удивительно гармонично. Может, потому, что использовала дар?

– Знаешь, – задумчиво произнес Балайет за моим плечом, – когда-то были даны, которые умели чувствовать камень не хуже нас.

– Знаю, хрустальные.

Произнести это требовалось самым равнодушным тоном, чтобы у Балайета даже мысли не возникло о важности того, что он сказал. Начни я сейчас мямлить и заикаться, пытаясь хоть что-то скрыть, они, эти мысли, возникли бы обязательно. Просто как пить дать.

Но обошлось, кажется. Он ничего не сказал, только тихонечко хмыкнул чему-то своему, хотя через минуту все же не выдержал:

– А ты из какого клана?

– Я не из какого клана. Я вообще не дан. Я из диких человеков.

– Значит пока еще ни к кому не прибилась? Ну-ну… – и не дожидаясь ответа, резко сменил тему. – Что ж, это теперь твой стол, располагайся. Вижу, ты знаешь, что за ним делать.