Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе

Когда же Тео пытался подумать о чем-то другом, на ум приходило нечто ничуть не лучше: «Один из вас станет предателем. Я вижу. Я знаю». «Да нет. Зачем кому-то…» – начинал Тео, но сердце начинало ныть, давая слабину.

Зачем ему оставили ужасное клеймо на лице? Была ли тому причина? Была – ненависть и страх к нему и его отцу. «Он может ошибаться», – сказал наконец Теодор, поглядев на Йонву, который прислушивался к влажному плеску. Бледные тяжелые веки Путеводителя прикрывали пустые глаза.

В конце концов после долгих размышлений Тео убедил себя, что Йонва не всевидящий, а значит, как и любой другой, может ошибаться.

Наверное, ночь подходила к концу, когда Йонва предложил причалить к берегу. Пока они вытаскивали плоскодонки из воды, Теодор невольно бросил взгляд на вторую лодку. Санда зевала, поглаживая живот. Самого Тео прямо мутило от голода. Есть хотелось до одури, спать тоже. Чтобы отвлечься, Тео решил помочь Раду, который, пыхтя, вытаскивал лодочку на берег, но парень справился сам. Когда же он выпрямился, потирая поясницу, послышался треск, и на берег отлетело что-то маленькое.

– А, вот же старье…

Раду, выругавшись, обернулся и налетел на Теодора. Тео понял, что тюремной одежке Вороны настал конец – на его рубашке и так не хватало нескольких пуговиц, и парень постоянно суетливо запахивал ворот, а теперь отлетела еще одна, так что Ворона сжимал полы рубашки пальцами.

Раду поглядел на Тео, открыл рот, чтобы что-то сказать, но промолчал и прошел мимо. До Тео донесся разговор со Змеевиком – Раду спрашивал про запасную рубаху. Зато Санда осталась совсем одна, и Тео решил этим воспользоваться.

– Привет! – попытался выдавить из себя улыбку он.

– Э… привет!

– Йонва говорит, завтра доберемся до пещеры теней, по воде же быстрее, чем ногами. А теперь мы вроде как движемся в обратном направлении – только не по земле, а под землей – и возвращаемся в замок.

– Ага, – кивнула Санда.

Повисло неловкое молчание.

– Хочешь пересесть в нашу лодку? – вдруг спросил Тео.

– Я…

Но ответить ей не удалось. За спиной Тео раздался юношеский смешок:

– Пташка!

Это нарисовался Ворона. Смерив Тео подозрительным взглядом, он тут же позвал Санду:

– Пошли, кушать пора!

Ворона даже похлопал Санду по спине, поторапливая, и Тео отметил про себя, что ему-то улыбаться труда не составляет. Раду уже переоделся в новую рубашку и теперь спешно застегивал верхние пуговицы – примчал со всего духу, увидев, что Тео заговорил с Сандой. «Вот же…» – вспыхнул Теодор.

Пусть Раду сейчас был кожа да кости, а под ярко-красными глазами залегли темные круги, этот парень все же был не таким, как он, Тео. Теодор не знал, что их отличает. Сам он в разговорах с Сандой вечно жался и с трудом подбирал слова, а этому хоть бы что. Вон хихикает над чем-то, и девушка тоже смеется.

А его лицо! Острые скулы. Крупные губы. Короткий прямой нос и большие глаза. Во время разговора Раду то и дело покачивал головой, а если кивал или смеялся во все горло, то челка падала ему на лицо, и он сдувал ее вбок – точь-в-точь как Санда. Движения у него смелые, размашистые, даже нервные.

Не такой, как Тео, и все.

«Девчонкам, наверное, такие нравятся, – прикинул Тео. – Хотя кто его знает».

Что там она вчера говорила? Внутри у Тео екнуло. «Ты нравишься мне и таким». Значит, он – именно он, Теодор, – нравится ей? Или она имела в виду, что, мол, все же не урод?

«Змей его разбери, что она имеет в виду!» – Тео чуть не взвыл от досады.

Уходя, Санда робко улыбнулась Тео. Когда же он обернулся им вслед, то напоролся на взгляд Раду, словно на ржавый гвоздь, – и тот снова приподнял бровь. В общем, злой на весь свет Теодор остался один на один с лодкой. Еще немного, и его терпение лопнет! То, что Раду так нагло встрял в разговор, да еще увел Санду, не дав ей договорить, – это уже слишком! Что он вообще себе позволяет?!

«Почему она ничего не скажет ему?!» – скрежетал зубами Тео.

«Может, потому, что ей это не нужно?»

«Но я же…»

«Ты – что?»

Теодора охватило бессилие. Он не знал, что и думать.

Тем временем команда расселась на камнях, обсуждая дальнейшие планы. Йонва нашел залежи какого-то вещества, которое воспламенилось, когда Теодор высек огнивом искру («Хорошо хоть эту допотопную штуку ношу с собой!»), и они смогли по-быстрому зажарить полупрозрачных слепых рыбешек, которые кружили в заводи, ожидая, когда в воду упадет одна из мокриц.

Пока ели, то и дело начиная клевать носом, Йонва объяснял, что Золотой Замок имеет форму огромного круга. Посередине же пробегает тропа нимерицы, – Йонва начертил круг и черточку и поставил в ее конце точку.

– Это – Дверь. По ней вы спустились вниз, в перевернутый Ищи-не-найдешь. А река здесь протекает в том самом месте, где на поверхности растет нимерица.

Йонва начертил внутри большого круга еще один, маленький. Этот кружок накладывался на большой в одной точке.