Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе

Вангели что-то крикнул.

Тео вылетел на тропу. В висках судорожно билась мысль: «Я бы убил его. Я бы убил его. Я бы убил…» Казалось, еще чуть-чуть, и раздастся свист пули, Тео ощутит жгучий укус в спину – такую беззащитную, открытую для Вангели. И в следующий миг упадет с лошади, скатится в траву и будет лежать, глядя на звезды, и смотреть, как угасает небо. Вангели может попасть в глаз кролика, бегущего на другом холме, говорила Шныряла. Попасть в спину улепетывающего беглеца для мэра проще простого.

Тео несся вниз по крутой тропе, лошадь спотыкалась, хрипела, и, казалось, они вот-вот ухнут вниз, в бездну.

Теодор специально метнул нож мимо.

Он не мог.

Не мог причинить Вангели боль после того, что увидел в своих воспоминаниях.

«Я бы убил его».

А Теодор его убить не смог.

«Я бы убил…» – сказал Александру Вангели, мэр города Китилы.

Но просто стоял, держа в руках револьвер, и смотрел, как Теодор уносится вскачь и тает на ночной тропе.

Значит, и он – не смог.

Теодор спустился со склонов горы Тымпа и помчался прочь от Брашова, по тракту, ведущему на северо-запад. Он пришпоривал коня как сумасшедший, никак не мог остановиться, и конь, обезумев, мчался вперед. То и дело юноша оглядывался на тающий вдали Брашов, спрятанный в долине между горами, и сердце его сжимала непонятная, тягучая и певучая тоска. Глаза слезились – то ли от ветра, то ли от этого неясного чувства, сжавшего сердце в кулаке. Теодор оставлял позади себя все: девушку, которую любил. Друзей, которых любил не меньше, и теперь это понимал. И даже отца.

Он мчался во весь опор, будучи уверенным, что Вангели пустит по его следу погоню. Охотники, узнав про Йонву и Албу-Юлию, недолго будут оставаться на месте. Но Тео надеялся, что они поверят Санде. Змеевик уж точно поверит.

Тео перешел на средний темп, чтобы не загонять лошадь. Ему предстояло долгое путешествие.

Позади опасность. Впереди опасность еще большая.

Он оказался зажат между молотом и наковальней, и единственное, что у него оставалось, – это вера. В то, что он сможет открыть Алтарь. И добудет для мира Любовь. А после этого… что будет после этого, казалось ему неважным.

Глава 21. Об Алтаре Безликой

Тео скакал на запад. Проезжал мимо деревенек, в которых лаяли собаки, дымили бани. На колесах, венчающих трубы домишек, темнели гнезда аистов. Птицы уже вернулись из южных краев, и на рассвете Теодор то и дело замечал крестообразную тень, пересекающую дорогу по направлению к деревне. Природа вокруг пробудилась. Сады пышно расцвели, разливая по округе сладкие ароматы. Мимо проносились равнины и горы, а Теодор все скакал и скакал к западной окраине Трансильвании, где раскинулся древний и загадочный город Алба-Юлия, разросшийся вокруг старинной крепости в виде звезды.

Когда приходила пора ночевать, Теодор сходил с тропы и находил укромные места в лесу, недалеко от дороги. Даже если Охотники ринулись в погоню, он опередил их на полночи как минимум: все же собраться так быстро и выехать у них бы не получилось. Кто-то отлучился по делам, кто-то отправился на разведку. Так что Тео был уверен: у него еще есть фора.

Как-то на закате, когда Тео сошел с дороги и направился с лошадью в рощицу, к реке, с тракта вдруг послышались голоса. Теодор завел коня поглубже в заросли, привязал там и отправился на разведку.

Между ветвями он увидел около десятка конников, которые, по-видимому, устраивались на ночлег. Тоже сошли с дороги и разжигали костер совсем неподалеку. В животе у Тео все скрутилось от тревоги. Он прокрался ближе и, спрятавшись в кустах, пригляделся к лицам, мелькающим средь ветвей в отблесках костра.

Вот тебе на!

Охотники.

И живые, и нежители – у некоторых на плечах шкуры перекидышей.

В волосах что-то поблескивает в отсветах пламени. Кольца. Стало быть, точно Охотники. И даже женщина среди них! Только все незнакомые. Свою компанию и отряд братьев Урсу он хорошенько запомнил. А этих не знал. Теодор вернулся в заросли.

Дела плохи.

А ну как увидят его, перехватят и начнут расспрашивать?

На свой страх и риск Теодор вскочил на коня и быстро, не глядя по сторонам, промчался через лес и выскочил на дорогу. На миг почудилось, сзади донеслись крики, но, может, фантазия разыгралась. Так или иначе, а нужно уносить ноги подобру-поздорову.

Дожил.

Теперь тех, кого считал друзьями и спасителями, боится.

Как самый настоящий нелюдимец.

Тень следовала за ним по пятам, обгоняя скользящие блики света, которые сквозь редкие облака бросала на дорогу луна. И Теодор знал: если остановится, даст волю чувствам – тень овладеет им. Но он сдерживался из последних сил, говоря себе: «Еще чуть-чуть. А потом будет можно…»

Потом он позволит ей взять себя.