Игра в Тарот

Зара воткнула стержень в голову Сукуба и с силой стала вгонять его дальше и дальше. Было видно, как напряглись жилы на её морщинистом пергаментном лбе, как затряслись от напряжения её худосочные руки, как она закусила свои бескровные губы. По-видимому, нельзя было даже на мгновение остановиться, пока стержень не был полностью вогнан в марионетку.

Как только стержень коснулся деревяшки, Толика, словно, потряс удар мощнейшего тока, и его полностью парализовало. По мере того как стержень входил в Сукуба, немыслимая боль охватывала его члены. Это была невиданная боль. Всё пылало в нём, каждая клетка. Когда стержень полностью вошёл в деревянную куклу, его полностью заполнила боль. Но способность видеть, мыслить и говорить ещё у него осталась. Сквозь марево сжигающего страдания он видел, как Сукуб задрыгал конечностями, как он начал бить ими, и жалобно скрипеть, стонать всеми своими ожившими деревянными кольцами. Но как он не стучал конечностями, как не дёргался, как не кряхтел, он не мог подняться. Сукуб безвольно лежал. Тело его, в которое было вставлен стержень, оставалось неподвижным и словно прибитым к столу. Как будто стержень имел чудовищный, непреодолимый вес. Толику почему-то стало ясно, что ему больно, безумно больно. Так же больно, как и ему самому. Что теперь у них одна боль на двоих.

— Отпустите меня. Я заплачу. Я всё отдам. Не хватит моих капиталов, помогут мои партнёры. Можно получить огромные деньги. Не теряйте этого шанса. Подумайте. Избавьте от страданий. Умоляю!

— Как вы все неоригинальны. Предлагать золото Алхимику, познавшему секрет философского камня, согласитесь, странно. На моей памяти всего лишь один человек оказался достаточно умён и проницателен, чтобы предложить пустой кошелёк. Тогда, единственный раз за все годы практики я был тронут. Иногда, один красивый жест стоит целой судьбы. Но это было давно. Люди мельчают. Деградация. Что поделать.

— Если вы алхимик, то вы должны добывать золото. Но зачем вам делать его, если я и так вам его дам. Я отдам всё, что у меня есть. Много золота, много. Зачем вам стараться, если можно получить и так?

— Мы говорим о разном золоте. То золото, которое я стремлюсь получить, это не жалкая мера обмена, как у вас. То золото, которое, я ищу, порождает все ценности в мире. Не покупает, а порождаёт. Чувствуете разницу? Она существенна. Ваше золото и алхимическое совершенно разные вещи.

Видите, есть два пути добыть алхимическое золото. Первый, сжечь огнём и страданием всё, что не является им. Это путь взрыва. Он подразумевает, что есть в этом нечто цельное и твёрдое, то, что не возможно разложить, то, что остаётся всегда самим собой, и не подвержено тлену и гниению. Именно в поиске этого, взрыв всё дальше и дальше гонит свой жар и энергию, подвергая всё испытанием своего огня. Его золото, это частица его же огня. Он жаждет встречи снова и снова с его же искрами, что ещё не погасли. Он жаждет их собрать воедино. Это путь взрыва, путь огня. Путь боли, страдания и самопожертвования. Ибо нет, для вставшего на этом путь, иного выхода как испытать себя огнём самосожжения в безнадёжном штурме небес.

Мой путь другой. Мы верим в другую идею. Так всё смешать и сгноить, что драгоценным может быть объявлено всё что угодно. Так как не будет ничего кроме одинакового гноя, из которого можно будет слепить любого кумира. Когда всё разложено и перемешано, когда не остаётся ничего твёрдого и изначально истинного, когда всё погаснет, то всё станет относительным, эфемерным, и вот тогда то истиной и красотой можно будет провозгласить всё, что нам будет угодно. Любая химера может стать высшей ценностью.

Это мой путь, путь Алхимика. Наш спор о самой сути того, что есть ценность в этом мире. Так вот, чтобы разложить и сгноить всё до нужной стадии, мне нужна соль, соль разложения. Элементы, которые сгнили до основания, которые являются символом порока и предательства, и, которые, несут идею разложения в себе. То, что стало самим воплощённым разложением. Таким как вы. Один из них вы. Обретая вас, я утверждаюсь в своей силе, мощи своего Храма, и правильности пути по которому иду. Вы для меня только инструмент, материал, орудие.

— Но боль? Такая боль! Чем же ваш метод лучше практики взрыва, если такая боль? Умоляю, зачем вам так мучать меня? Избавьте меня от этого Ада — сипел Толик, словно плывя в раскалённом мареве пылающего страдания.

— Но от боли мы вас, конечно, избавим. У меня нет стремления, наказать вас. Наш Храм не Ад. Огонь Ада не для вас. Вы избежали Ада. Наоборот, я дарю вам вечность и почётное место в нашем пантеоне. Боль пройдёт, как только из вас выйдет Сукуб. Смотрите в зеркало, это нужно видеть. Вам суждено стать свидетелем торжества моего мастерства — Алхимик встал из-за стола.