Игра в «замри»

Я стер ботинки чуть ли не до дыр,
Знакомясь с заповедниками мира.
Есть города почтеннее Каира,
Но мне хотелось именно в Каир.

Ревниво сознавая мой престиж,

Друзья меня заранее корили:
«Мечети – вот что главное в Каире!
Забудешь… не успеешь… проглядишь…»

Не думая о сроках и делах,

Я размышлял о том, как на рассвете
Увижу знаменитые мечети
В надвинутых на брови куполах.

Судьба меня и впрямь не подвела.

Я чувствовал себя в ночном Каире,
Как вор в давно изученной квартире,
Я знал, где город прячет купола.

Вчерашняя ребяческая блажь

Сегодня обернулась делом чести.
И вот передо мной взошли мечети,
Неясные, как утренний мираж.

Они стояли в несколько рядов —

Точь-в-точь отряд дозора на развилке.
А как, должно быть, взмокли их затылки
Под шлемами тяжелых куполов!..

Окрестный воздух горек был и сух,

В нем пыль былых веков еще витала,
И возгласы умершего металла
Нет-нет да вдруг покалывали слух.

Я отдал дань минувшим временам.

Потрогал пыль. Взгрустнул о средней школе…
Но мой унылый взгляд помимо воли
Уже давно косил по сторонам.

Меж тем над переулком плыл рассвет,

И я, дыханьем города овеян,
Внимал возне разбуженных кофеен
И слушал аппетитный хруст газет.

Каир – как антикварный магазин,

Он удивлял меня ежеминутно.
Здесь было все. Чадра и мини-юбка.
Стекло и глина. Мускус и бензин.

Здесь двигались верблюды и авто

В одной и той же уличной орбите.
Здесь бронзовые серьги Нефертити
Соперничали с клипсами Бардо.

Здесь дервиши в засаленном белье,

Желая разгадать «гримасы жизни»,
Опасливо натягивали джинсы
В примерочных кабинах ателье.

Здесь вечером и утром – до зари —

Озябший тенор сонного имама
Тревожил мир из звездного тумана,
Как позывные спутника Земли.

И дальними огнями осиян,

Взрывая тьму, разгневан и напорист,
Как джиннами набитый скорый поезд,
Здесь грохотал незримый Асуан.

Каир! О, передать ли мой восторг

От этого потока – нет, потопа! —
Где сыпала жаргонами Европа
И грамотно витийствовал Восток!..

Зажав «путеводитель» в рукаве,

Я плыл, влекомый уличной волною,
Покамест не возник передо мною
Прохладный грот случайного кафе.

Гостеприимный тот полуподвал

Располагал клиентами в излишке,
Но сладкую минуту передышки
Он мне великодушно даровал.

Я вспомнил благодатнейшую тишь

Измученных авралами редакций,
Глаза друзей и их упрек ребячий:
«Забудешь… не успеешь, проглядишь!..»

Друзья мои, скажите, как мне быть?

Я перед вами до сих пор в ответе.
Я повидал все лучшие мечети
И все-таки посмел о них забыть.

У древних был вполне пристойный мир,

Но лучше мы оставим их в покое.
Я покажу вам кое-что другое,
Я вам открою нынешний Каир.

Дай срок – я перед вами разложу

С полдюжины своих карманных книжек,
Пером же незакованный излишек
Я – так и быть! – вам устно доскажу.

И если слов моих порвется нить,

Натянутая в спешке до отказа,
То я себе – для связности рассказа —
Позволю кое-что присочинить.

Ну можно ль быть педантом до конца,

Описывая прелести Каира?
О, этот город с обликом факира,
Душой поэта, хваткой кузнеца!

Забывшись, вдохновенный ротозей,

Я сам поддался смачному рассказу,
И потому, наверное, не сразу
Замечу маету в глазах друзей.

И кто-то из писательской родни —

Поэты непосредственны, как дети! —
Вдруг спросит: «Ну а были ли мечети?»
…Ах да, мечети!.. Были и они.