Игра воровки

Айтен бросил мне завязанный узлом шпагат.

— Я научился у своего деда не одним только морским байкам. Почему, как ты думаешь, он решил поверить мне?

От необходимости искать ответ меня избавил тошнотворный крен пола.

— Похоже, отчалили.

Айтен взбежал по трапу на палубу, а я глубоко вдохнула и села, стиснув зубы.

Райшед поглядел на меня сочувственно.

— Не выносишь качки?

Я выдавила улыбку. Как-то мне довелось плыть от Релшаза до Кола, и всю дорогу меня рвало, а ведь прибрежные воды считаются спокойными

Гостевой дом при усыпальнице Острина, Бремилейн, 42-е постосени

Дарни снова забегал по комнате, и Казуел скрипнул зубами.

— Не понимаю, почему мы все утро должны торчать здесь и ждать, когда этот человек соизволит зайти, — раздраженно повторил агент.

— Тормалинский принц посещает людей, когда удобно ему, а не им, — устало ответил маг, наверное, в пятнадцатый раз.

— Все, чего мы хотим, это чтобы он разрешил обратиться к одному из его морских капитанов насчет фрахта судна. — Дарни подошел к окну. — Почему он решил прийти сюда сам?

— Откуда мне знать? — Казуел вытер перо и убрал его в футляр.

В такой обстановке нет смысла что-либо делать. Он заткнул пробкой чернила и аккуратно сложил книги на краю основательного, блестящего полировкой стола.

— Я мог бы заниматься другими делами, задавать вопросы. — Дарни отдернул муслиновую занавеску и посмотрел на другую сторону улицы. — Мне не нравится, что мне приказывают терять время ради удобства какого-то дворянина, которого разбирает любопытство.

— Мессир Д'Олбриот — один из ведущих патронов тормалинской жизни. — Выведенный из себя, Казуел повысил голос. — Он управляет делами своего дома, своей семьи в более широком смысле этого слова, своих арендаторов и их клиентов и надзирает за бизнесом примерно двадцатой части страны, по данным последнего взимания налогов. Если он хочет видеть нас, то потому, что считает это важным, а не потому, что ему просто нечем заняться!

Аллин, сидевшая в углу с шитьем, подняла голову.

— Значит, он как герцог?

— Нет, он гораздо важнее. Когда он говорит, что собирается дождь, все, начиная от императора, поднимают капюшоны.

Казуел посмотрел на девушку; сегодня Аллин была опрятно одета, он за этим проследил, но все равно беспокоился из-за ее присутствия здесь. Он надеялся отправить ее с горсткой меди прогуляться по городу, но, как назло, оказалось, что в гостевом доме сегодня день стирки, и не нашлось ни одной свободной горничной, чтобы сопровождать ее в тот единственный раз, когда Казуел был только рад ее неизменной склонности беседовать со слугами под треск свечи. А здесь ее лескарский акцент звучал бы диссонансом в таком обществе.

— Он самый значительный человек из всех, кого ты когда-либо встретишь, так что сиди смирно и помалкивай, — строго сказал маг.

— Возможно, он самый значительный из тормалинцев, — оглянулся Дарни. — А из всех самый значительный — Планир.

Аллин нервно воткнула иголку в шов.

— Мне с ним тоже придется встретиться?

— Да, но не бойся, он очень доступен. — Агент улыбнулся. — Скоро мы доставим тебя в Хадрумал, я обещаю. Я представлю тебя Стрелл, моей жене. Она — алхимик и знает многих магов огня; она быстро тебя пристроит.

— Спасибо за заботу, Дарни, но устраивать Аллин буду я, — твердо заявил Казуел.

— А что плохого в том, чтобы рассмотреть все предложения? — прикинулся невинным Дарни. — Ты поможешь ей выбрать лучшее.

Девушка перевела взгляд с одного на другого, слабое удивление оживило ее круглое лицо, глазки заблестели.

— Я смогу выбирать?

— Должен сказать, да, — кивнул Дарни. — Сейчас большой спрос на новеньких с родством к огню.

— Думаю, нам следует сосредоточиться на насущном вопросе, — отрезал Казуел.

Аллин вновь склонилась над шитьем, но в уголках ее рта заиграла легкая довольная улыбка.

За окном кипела обычная жизнь. Приходили и уходили постояльцы, люди несли пожертвования к усыпальнице Острина, с рынка за стеной долетали призывы торговцев. Аллин справилась с большей частью штопки для Казуела, а Дарни изучил, должно быть, каждый предмет скромной обстановки в приемной: горстку стульев, стол и ряд гравюр с изображением Острина, под видом простого смертного проверяющего гостеприимство королей и принцев.

Но вот раздалось звяканье парадного колокольчика.

— Наконец-то! — воскликнул Дарни.

— Помни, как следует себя вести, Аллин.

Казуел взволнованно пригладил ладонями волосы и поспешно засунул книги и рабочую корзинку под скамью.

Дверь открылась, вошел юноша в ливрее.

— Мессир Д'Олбриот ожидает вас в гостиной, — объявил он снисходительным тоном.

— Да неужели? — оторопело произнес Дарни, а маг суетливо шагнул вперед.

— Спасибо, голубчик.

Казуел пронесся мимо лакея, сунув ему в руку монету. Опешивший лакей даже забыл, зачем пришел. А когда вспомнил, вынужден был протискиваться мимо Аллин, которая послушной рысцой побежала за магом. За ними, усмехаясь в бороду, неторопливо шел Дарни.

— Мессир Д'Олбриот.