Игра всерьез

Клайд открыл ей в купальном халате. Он явно был недавно из душа: капельки воды сверкали на его коже в неярком свете ночной лампы. «Никогда не видела, чтобы мужчина так часто принимал душ», — подумала Оливия, вспомнив, сколько раз за эти недели она видела Клайда то в халате, то с полотенцем вокруг бедер и с капельками на плечах и груди. Ей невдомек было, что холодным душем он пытался снимать возбуждение, которое изводило его, не получая выхода.

Увидев ее на пороге своей комнаты в ночной час, он, казалось, нисколько не удивился. Но рад он или нет — было непонятно. Он вопросительно смотрел на Оливию. Сглотнув, она произнесла сдавленным голосом:

— Я знаю, что уже поздно. Но мне показалось, что ты еще не спишь. Я тоже. Не помешаю? Мне тут пришло в голову несколько мыслей по поводу завтрашнего выступления… — соврала она.

— Конечно, не помешаешь. Заходи, — сделал он приглашающий жест рукой и пошел к разобранной постели, чтобы набросить на нее покрывало.

На дрожащих от страха и возбуждения ногах Оливия прошла до середины комнаты. В ее голове шла ожесточенная и безнадежная битва. Разумная часть ее пыталась вернуть ее с небес на землю: «Он — профессиональный дамский угодник, а ты только одна из множества его клиенток! Где твои гордость и достоинство? Не делай этой глупости!» Но другая ее часть, которая не рассуждала, а только чувствовала и желала, с такой же неотвязностью толкала ее вперед: «Я хочу его. Я больше не могу без него. А там будь что будет». И снова, как уже неоднократно в прошлом, чувства победили разум.

— Я тебя слу… — начал было Клайд, поворачиваясь от кровати в сторону Оливии. Но она в этот момент оказалась не у двери, а ближе к нему, чем он думал. Гораздо ближе. Она стояла вплотную к нему, и в тот момент, когда он повернул голову и начал говорить, она обхватила руками его шею и припала к его губам, не дав закончить фразу. Ей все равно нечего было ему сказать. Все, что она чувствовала и хотела передать ему, она вложила в свой поцелуй. Еще никогда в жизни она не целовала мужчину так властно и уверенно.

Клайд, хоть и был удивлен, ответил на ее поцелуй сразу, не колеблясь. Только через минуту, переводя дыхание, они оторвались друг от друга. Прочтя немой вопрос в его взгляде, Оливия игриво шепнула:

— Мне понравилось играть главенствующую роль…

— У тебя это превосходно получается, — ответил Клайд, проводя ладонью по шелковой ткани у нее на спине и ягодицах. — А твой аромат сводит меня с ума.

— Все время думаю о тебе. Я… я очень Хочу тебя.

— Кого? — спросил Клайд. От ответа Оливии зависело сейчас все.

— Тебя, — несколько удивленно повторила она, не поняв сути вопроса. — Только тебя, милый!

Пришлось спросить напрямую:

— Клайда или Гарри?

— Тебя, тебя, как бы тебя ни звали, — страстно шептала Оливия, — покрывая его поцелуями.

— Мне важно знать, Оливия. Пойми, мне важно знать, что ты имеешь в виду именно меня, живого Клайда, а не придуманного Гарри! Если тебе нужен он, тогда ты ошиблась дверью, его здесь нет! Он есть только в газетах, на радио, в телевизоре, на подиумах и в чьих-то фантазиях. А я — Клайд, я схожу с ума от тебя и от того, что не могу поступать так, как мне хочется. Я больше не хочу так. Нет сил. С меня довольно. Скажи прямо, кого тебе надо: его или меня? Назови меня по имени!

Только теперь до Оливии дошел весь драматизм положения, в котором оказался этот мужчина. Окруженный всеобщим вниманием и даже обожанием, он не относил его к себе, потому что не отождествлял себя с Гарри Гановером. Вот уже несколько недель ему казалось, что никто не разговаривал с ним как с Клайдом, никто не интересовался, как у него дела, что он чувствует, думает, хочет. А она? О ком думала она все это время? Ответ был ясен:

— Клайд! Клайд! Клайд! — повторяла она исступленно, продолжая целовать его в лицо, шею, грудь, кисти рук. — Я с самого начала видела в тебе Клайда, того самого, забавного и застенчивого, прекрасного, в старомодных очках и с такой трогательной улыбкой, какая у тебя была тогда, когда мы в первый раз увиделись! Мне нужен только ты, милый! Мне наплевать на Гановера! Есть только ты, Клайд!

Он страстно прижал ее к себе, и она почувствовала каждый мускул его тела. Поцеловав ее снова, он спросил:

— А ты уверена, что тебе понравится Клайд? Ты ведь совсем ничего обо мне не знаешь.

— Я ни в чем не уверена, — честно ответила она, — я вообще с трудом могу сейчас соображать. Я знаю только одно: здесь и сейчас я хочу тебя. Такого, какой ты есть. Хочу быть с тобой. А ты?

Он спрятал лицо в ее волосах и прошептал:

— Я хочу тебя так, что умру, если это сейчас не случится.

— Погоди, милый, не умирай, — со смешком ответила она и потянула его вниз, на кровать. Халаты были сброшены в одно мгновение.