Игра вслепую (ЛП)

Но его желания, такое ощущение, меняются согласно приливам и отливам, не успеваю следить. Он вошел в дом, а я даже не слышала его. Я подняла взгляд и застукала, как он пялился, и от того, с каким голодом смотрел на меня, моя кожа запылала, мурашки побежали по ней. Он по-прежнему хочет меня. Я по-прежнему хочу его. Он пользуется подвернувшимся случаем, и я не виню его.

Мне тоже нужно это украденное мгновение.

Его губы уговаривают мои открыться, его тёплый и скользкий язык исследует мой рот. У него вкус пива и Гейба, и я гадаю, чем он занимался вечером. С кем он встречался? Была ли это девушка? Было ли это настоящее свидание? Я — второй сорт?

Отгоняю мучительные мысли и сосредотачиваюсь на объятиях Гейба. Его поцелуях. На том, как его язык переплетается с моим, его движения такие уверенные, что слегка опрометчивы. Словно его контроль ускользает, я обожаю, что я — единственная, кто может заставить его так себя чувствовать.

Гейб разрывает поцелуй и учащенно дышит, его рот парит над моим. Он перемещает руки с лица на талию, прикосновение осторожное, словно он боится, что я разобьюсь.

— Прикоснись ко мне, Люси, — шепчет он, острая нужда в голосе — почти моя погибель. — Хочу почувствовать твои руки на себе.

Он говорит так, будто умрёт, если я не прикоснусь к нему прямо сейчас. Как я могу сопротивляться его требованию? Робко кладу трясущиеся руки на его широкие плечи, и как только прикасаюсь, из него вырывается стон. Звук возбуждает меня, сминаю в руках мягкий хлопок его футболки, вцепляясь ещё сильнее, стоит ему прижаться лицом к моей шее. Откидываю голову назад, словно приношу себя в жертву.

Он пользуется случаем и осыпает поцелуями чувствительную кожу на шее, его губы горячие и влажные. Пощипывая и посасывая мою кожу, его рот оставляет повсюду след, от которого бегут мурашки по спине. Одной рукой обхватываю его затылок, впитывая тепло и силу. Гейб шёпотом выдыхает моё имя у самого уха, прежде чем прикусить его. Наклоняю голову вбок, пальцами перебирая волосы у него на затылке, из меня вырывается хнык, стоит ему поднять голову и снова захватить мой рот.

Я позволяю себе утонуть в его вкусе, его поцелуе. Руки Гейба блуждают по моим талии, бедрам, попе, затем снова наверх, пока не оказываются прямо под грудью.

Испытывая одновременно и похоть, и страх, начинаю беспокоиться. Пойдет ли он дальше? Или остановится? Он знает мой самый большой секрет — ладно, не самый большой секрет. Ненавижу, что обманываю его, что он считает меня какой-то пустоголовой богатой девушкой, у которой проблемы с отцом.

Может у меня и есть проблемы с отцом, но я определенно не пустоголовая девушка. Нет, скорее я — напуганная бедная девушка, прыгнувшая выше своей головы, и вполне готовая позволить этому парню делать со мной всё, что захочет.

Без сожалений.

— Ты похудела? — спрашивает Гейб, оторвавшись от моих нуждающихся губ.

Удовольствие разливается по мне, как только он опять проводит руками по талии и располагает их на моих бёдрах.

— Семь фунтов,⁵ — отвечаю гордо. Возможно, это и не так много, но каждый из этих сброшенных фунтов дался с трудом. Быть на диете — такой кошмар.

Он морщится. И даже рычит:

— Чертовски жаль. — Его пальцы незаметно проскальзывают ко мне под топ, дотрагиваясь до голого тела. — Мне очень, очень нравятся твои изгибы.

Гейб говорит так, что хочется растаять. Его лёгкое принятие моего тела никак не укладывается у меня в голове. Кажется, что он наслаждается, прикасаясь ко мне, изучая моё тело руками и пальцами, отыскивая каждое чувствительное местечко, надавливая ровно настолько, что я каждый раз жажду большего. Ни один другой парень никогда не ценил мою фигуру, как это делает Гейб.

Я устала, что отказываю себе в этом. В нём. Он тоже устал от этого? Или наслаждается этой пыткой? Я думаю, есть смысл, чтобы отказывать себе в том, чего отчаянно хочется. Мне ли, королеве диет, не знать. Я помню, как-то раз сидела на безуглеводной диете, и всё, что делала — мечтала о шоколадном торте. Прям бредила им и всё.

Я даже не особо люблю шоколадный торт. Мне больше нравятся с ванильной и сливочной глазурью. Он просто был олицетворением того, что я не могла себе позволить. На третий день той диеты я набивала рот куском калорийного шоколадного торта, купленным в местном супермаркете. Я съела его на ужин.

И никогда больше не сидела на той безуглеводной диете.

Гейб — мой пресловутый кусок шоколадного торта. Чёрт, да он как целый торт. Обычно я не большая его поклонница, он никогда не был моим привычным желанием, но, вау, когда я хочу чего-нибудь, я превращаюсь в отчаянного человека. И сделаю всё, чтобы хоть кусочек, но попробовать.

Всего один.

— Больше никаких диет, Люси, — ворчит он у моих губ. Его низкий сексуальный голос отвлекает меня от моих мыслей, напоминая, что прямо сейчас я могу ещё разочек вкусить новообретённую страсть. — Ты мне нравишься такой, какая есть. Хотелось бы, чтобы также и себе самой ты нравилась.