Играй против правил. Как нестандартные решения спасают жизни и миллиардные бюджеты

В офисе, часто во время совещаний, боль все еще прокатывалась по телу, и я начинал смотреть вниз. Люди думали, что я отключаюсь. Но я читал мантру, пока не приходило облегчение.

Облегчение не пришло в мою личную жизнь. Мы со Сьюзен посещали семейную терапию в 2008, и она была зла, что я заставил ее пройти через это, требовала, чтобы я попросил прощения. Я вышел из комнаты, чтобы остыть, а когда вернулся, она сказала:

– Ты заработал достаточно денег. Нам пора расслабиться. Нам больше не нужно продолжать жить так же. Если ты ценишь свой брак, ты бросишь карьеру. А если ты не бросишь ее – я не хочу быть замужем за тобой.

– Не заставляй меня выбирать, – сказал я. – Потому что ответ тебе не понравится.

В одном Сьюзен была права. Нам не нужны были деньги. После происшествия на лыжах я получил страховку по длительной нетрудоспособности, что означало, что я могу сесть дома и получать свою текущую зарплату до конца жизни. Но если уж на то пошло,

… … … … … … … … … … … … …

сейчас я был еще более амбициозен, не ради личной выгоды, а ради возможности делать что-то значимое в мире. Я чувствовал, что у меня есть миссия, и эта миссия только начинается.

… … … … … … … … … … … … …

Мы со Сьюзен дошли до той точки, когда нам просто хотелось от жизни разного, и эти желания, после трех десятилетий совместной жизни, нельзя было совместить. Мы разъехались и подали на развод, придя к выводу, что наши отношения стали нездоровыми не только для нас, но и для наших детей. Но в отличие от многих разводов с участием руководителей корпораций, этот был мирным и без фанфар. Мы не стали обращаться к адвокатам и наняли арбитражника, который помог нам разделить имущество. Когда нам надо было встретиться с судьей, чтобы заверить соглашения, я заехал за Сьюзен и привез ее в суд, и я держал ее за руку, когда мы шли к столу судьи, где и сели рядом друг с другом.

– Вы ее адвокат? – спросила судья.

– Нет, – сказал я. – Я ее будущий бывший муж.

– Почему вы здесь?

– Ну, я все еще ее люблю, но это больше не работает.

– Где ваш адвокат?

Я сказал, что наш арбитражник работает в этом здании.

Судья попросила меня прочесть соглашение вслух, а затем спросила Сьюзен, одобряет ли она его. Сьюзен согласилась, и на этом все закончилось.

Я отвез Сьюзен домой к подруге. Мы выпили по бокалу вина и попрощались. С тех пор мы оставались отличными партнерами в воспитании наших детей, и я от всей души порадовался за Сьюзен, когда она снова вышла замуж несколько лет спустя.

Пока мы со Сьюзен не расстались, я не делился с Мари большей частью своей жизни, личной или профессиональной. Четыре года я обращался к ней за лечением, и большинство наших сеансов проходило почти без слов. Но как только мы со Сьюзен расстались, я потерял бдительность. Я рассказал Мари о предстоящем разводе и почувствовал, как лед начинает трескаться. А потом, в день рождения терапевта пришел с дюжиной роз.

Мари казалась благодарной, но затем сообщила: «Вы свободны».

Она объяснила, что не может иметь никаких личных отношений с клиентом.

«Нет-нет-нет, – почти умолял я. – Мне нужна краниосакральная терапия!»

Она вышвырнула меня и сказала, что должно пройти несколько месяцев прежде, чем мы сможем встречаться.

Когда мы с Мари снова встретились в конце 2008 года, я был уже не ее клиентом, а партнером. Мы с ней определенно образец противоположностей – я жил в особняке, она – в маленьком, скудно обставленном домике. Я ездил на Bentley, безукоризненно вымытом и начищенном до блеска; она управляла помятым Subaru Outback с одной фарой, и его мыл господь, когда шел дождь. Я всю жизнь проработал в корпоративной Америке. Когда-то она работала на органической ферме в Калифорнии, и каждую пятницу ей платили бушелем овощей. Я живу на широкую ногу. Она любит говорить: «Я живу просто, значит, и другие могут просто жить».

Но ее презрение к материальным благам, к атрибутам успеха было частью ее привлекательности. Я вырос в бедности и пришел к убеждению, что, если бы у меня только были деньги, это было бы ответом на все. Ну, я поднялся по лестнице и заработал деньги. Но они не спасли Эрика от рака. Они не вылечили мою руку. Они не сохранили мой брак. Они не сделали мир лучшим местом. И когда я был честен сам с собой – они не сделали меня счастливым.

Но теперь мои глаза открылись. В индуистских учениях «сатчитананда» означает «Я существую, я познаю и пребываю в блаженстве». Это состояние возникает, когда вы теряете привязанности, и частью моего собственного путешествия, как инвалида и лидера, было научиться делать именно это.

Мне пришлось потерять привязанность к своей персоне и признать, что я больше не могу войти в комнату и доминировать в пространстве.

Я должен был потерять привязанность к определенности моих собственных идей. Мне пришлось отбросить свою веру в то, что я самый умный парень в комнате.