Играй жестко

Я обдумываю варианты, когда Блэр прижимает меня к стене и прижимается своим маленьким телом к моему.

— Я возбуждена.

— Еще как возбуждена, — мой голос звучит как рычание.

— Я хочу переступить эту черту с тобой сегодня вечером.

Я тоже, малышка, но нет ни единого шанса, что это произойдет.

Мы приезжаем на ее этаж, и мне не приходится ее отталкивать. Она сама отступает назад и несется по коридору с криком:

— Сегодня вечером меня будет драть Алекс Камински!

— Черт!

Я бегу за ней и забираю ключ из ее рук, так как она с трудом находит замочную скважину. Мне нужно как можно скорее затащить ее внутрь.

— Боже мой. Не знаю, почему я так боялась идти сегодня на вечеринку. Даже то, что мама говорила обо мне так, словно я была призовой лошадью для потенциального жениха, не испортило мне вечер. Мне было так весело.

Это было то, что вывело ее из себя? Боже, какая мерзкая у нее мать, и теперь я знаю, что такое настоящая ненависть. Это было совсем не то, что я испытывал к Блэр.

Она отбросила туфли в сторону, а затем наклонилась над клеткой со щенком.

— Тебе нужно погулять, дружок?

Черт. Я не могу выпустить ее из этой квартиры, но я также не могу выгулять ее собаку и оставить ее одну.

— Может быть, мы сделаем это позже. Он, наверное, голоден.

Она вынимает щенка из клетки и прижимает его к груди. Он начинает лизать ее лицо, заставляя ее смеяться.

— Щекотно, — она ставит собаку на пол, и она бежит в мою сторону.

Я приседаю, чтобы поиграть с ним.

— Привет, малыш, — я уже собираюсь спросить, как она его назвала, но тут вижу его ошейник. — Ты назвала его Печенькой?

— Да, шоколадное и сливочное печенье — мое любимое, и именно его он мне напоминает.

Я разворачиваюсь не вставая и спрашиваю:

— А где ты хранишь его еду?

— В нижнем шкафу рядом с раковиной.

Я отворачиваюсь, чтобы достать еду, а когда поднимаю глаза, Блэр уже нет. Я поворачиваюсь лицом к двери. Она закрыта, значит, она не выходила из квартиры.

— Блэр?

— Я буду через секунду, — отвечает она из своей спальни.

Успокоившись, что я не потерял ее, я нашел пару мисок, в которые можно положить корм, а также свежую воду.

Печенька набрасывается на еду и за несколько секунд очищает свою миску.

— Ты был голоден.

Мое внимание привлекает движение сбоку. Это Блэр, прислонившаяся к стене, где коридор переходит в открытое жилое пространство. Ее платье исчезло, и она стоит в черном нижнем белье, от которого у меня слабеют колени и оживает член.

— Как насчет тебя, Алекс? Ты тоже голоден?

— Блэр, я…

Слова замирают у меня в горле. Она делает шаг в мою сторону, и я не могу ничего сделать, кроме как смотреть на нее. Она более захватывающая, чем в моих снах. Мне много раз снилась она, лежащая на спине и выкрикивающая мое имя, когда я трахал ее до беспамятства. Я хочу сделать все то, о чем мечтал, но не сегодня.

— Все в порядке. Я тоже проголодалась, — она вторгается в мое пространство, прижимая ладони к моей груди. — У тебя так быстро бьется сердце. Ты нервничаешь, Алекс?

— Нет, — прорычал я. — Мы не можем этого сделать.

Она поглаживает другой рукой мою эрекцию, которая пульсирует в моих брюках.

— Я думаю, мы можем.

Я хватаю ее за запястье, заставляя остановиться.

— Я же говорил тебе, что не буду трахать тебя, если ты пьяна.

— Это была всего лишь одна рюмка текилы. Я не пьяна.

Нет, ты под кайфом.

— Прости, малышка. Не сегодня.

Она отступает назад, демонстрируя не маску обольщения, а выражение глубокой обиды.

— Ты не считаешь меня привлекательной, да? Или ты не хочешь трахать заносчивую сучку.

— Что? Нет! Это совсем не то, что я думаю. Ты даже не представляешь, как трудно сказать тебе "нет" сегодня вечером.

— Докажи.

— Что доказать?

— Докажи, что ты хочешь меня. Поцелуй меня.

Черт. Поцелуй может сломать мой контроль, но если я откажусь и от этого, она не поверит, что я умираю от желания быть с ней. Она под кайфом, но если она вспомнит что-нибудь об этом завтра, то этот момент будет той деталью, за которую она будет держаться.

Ты можешь это сделать, Алекс. Ты можешь поцеловать ее и не потерять контроль.

Я притягиваю ее к себе и обнимаю ее лицо одной рукой.

— Ты так чертовски красива, Блэр. Я не могу этого вынести.

Я знаю, что на кончике языка у нее вертится мысль об отказе, но не позволяю ей ее озвучить. Я захватываю ее губы, дразня их языком. Один взмах, один вкус — вот и все, что нужно, чтобы зажечь меня. Я никогда не знал, как отчаянно я хотел ее, пока не смог получить ее.

ГЛАВА 21

БЛЭР

Я открываю глаза, и первая мысль — что умерло у меня во рту? Потому что вкус у этого мерзкий. Вторая мысль — почему так сильно болит голова? Не помню, чтобы я пила что-нибудь на вечеринке. От одной рюмки текилы у меня не бывает похмелья.