Играя на струнах души

Когда Тори благополучно удаляется, Томми бормочет:

— Я тоже рада тебя видеть, мам.

Я смотрю на Томми, ощущая множество странных чувств. И все нежелательные.

— О чем именно тебе нужно было поговорить со мной, Тейлор?

Ее плечи напрягаются.

— Не называй меня так.

— Почему нет? Это ведь твое имя, верно? — Я понижаю голос. — Почему ты мне не сказала?

Девушка облизывает губы, и, черт возьми, я бы хотел, чтобы она этого не делала. Я расстроен из-за нее, меня раздражает ее мама, и последнее, что мне нужно, это думать о ее идеальном рте.

— Я же говорила тебе, никто не называет меня Тейлор, кроме нее.

— Почему бы и нет? Это лучше, чем Томми.

— Зачем ты пригласил ее за кулисы? Куда бы ни пошла эта женщина, драма следует за ней по пятам. Она предложила Джесси травку! Не говоря уже о той буре дерьма, которая разразится, если Пророк увидит ее. О, боже. — Она сцепляет пальцы на макушке, как это делают бегуны трусцой, чтобы перевести дыхание. — Ты должен сказать ей, чтобы она ушла, Итан. Я серьезно.

— Если от нее столько проблем, зачем ты ее пригласила?

Она натягивает бейсболку поглубже на голову, как будто может скрыть под ней тот стыд или вину, которые таит в себе.

— Я не знаю. Она моя мать. Живет здесь, в Нью-Йорке со своим парнем, и, наверное, я подумала… — Девушка тяжело вздыхает.

— Ты подумала, может быть, она изменилась?

— Думаю, я просто продолжаю верить, что в следующий раз, когда увижу ее, она будет вести себя как мама.

— Признаюсь, — говорю я, хмуро глядя в ту сторону, куда ушла Тори, — трудно представить, как она воспитывает маленькую Томми.

— За то короткое время, что я жила с ней, она очень мало занималась моим воспитанием. Для этого ей пришлось бы надолго задерживаться дома.

Является ли Тори причиной того, что Тейлор в детстве оставалась без еды? И после этого она все еще хочет, чтобы эта женщина любила её.

У меня возникает непреодолимое чувство, что девушку нужно обнять, но когда оглядываю комнату, вижу немногочисленных задерживающихся фанатов и персонал, я понимаю, что это не то место.

— Пойдем. — Я дергаю головой в сторону выхода. И благодарен, когда девушка следует за мной в пустой коридор. Я притягиваю ее в свои объятия, согреваясь от ощущения ее в моих руках. — Эй.

Она пытается вырваться из моих объятий.

— Я в порядке.

— Я знаю, что в порядке. — Я закатываю глаза на ее несносную потребность казаться сильной. — Просто позволь мне все равно тебя обнять.

В ее груди раздается рык, и я почти вздыхаю от облегчения, когда чувствую, как она прижимается и хватает мою футболку сзади.

— Семьи — полный отстой.

Она ворчит.

— Некоторые больше, чем другие.

Я кладу свой подбородок на ее голову.

— Не беспокойся о сегодняшнем вечере. Я присмотрю за твоей мамой.

— Я видела, как ты присматривал за ней раньше. Ты же знаешь, что сиськи — это просто жир, верно?

Я ухмыляюсь, благодарный за то, что она этого не видит.

— У твоей мамы убойная грудь. Видимо, ген больших сисек проскочил через поколение… А-а-а!

Томми накручивает на кулак резинку моих трусов, и резко тянет вверх. Я пытаюсь оттолкнуть ее, но она только сильнее тянет.

— Что ты сказал о моих сиськах? — Она использует обе руки и дергает так сильно, что я слышу, как трещат швы.

— Твои сиськи великолепны! Они… Ай! Ты убиваешь мои яйца!

Еще один рывок.

— Твои сиськи сексуальны! Особенно твои соски! Я хочу пососать их…

Девушка отпускает меня и отступает назад, глаза расширены, рот приоткрыт.

Я ослабляю ткань вокруг члена и яиц и выдыхаю, когда кровообращение восстанавливается.

— Ты намного сильнее, чем кажешься.

Она все еще выглядит в шокированной, глядя на меня.

— Я зашел слишком далеко?

Она моргает.

— Похоже на то. — Все, что происходит с этой девушкой — это вызов. Я должен помнить, что она неопытна и легко пугается. — Я не буду извиняться за честность.

— Мы просто друзья, — говорит она едва слышным голосом.

Я прищуриваю один глаз и подхожу ближе.

— Ты уверена в этом?

Ее дыхание учащается, а взгляд опускается к моим губам.

Я ухмыляюсь.

— Спорим, я знаю, о чем ты сейчас думаешь. — Я направляю ее, пока она не упирается в бетонную стену. — Ты умираешь от желания, чтобы я тебя поцеловал. — Снимаю с ее головы кепку и отбрасываю ее в сторону. — Ненавижу, когда не вижу твоих глаз.

Девушка застывает, глядя на меня — то ли в страхе, то ли в желании, я не знаю точно, но надеюсь, что это последнее.

— Скажи мне правду, Тейлор.

Ее глаза вспыхивают.

— Ты отчаянно хочешь, чтобы я снова тебя поцеловал. — Она прижимает ладонь к моему животу. Я смотрю вниз, наблюдая за ней, бросая вызов ей оттолкнуть меня. — Так же, как я отчаянно хочу поцеловать тебя.

Она сжимает ткань моей футболки в обоих кулаках. Я ухмыляюсь, опускаюсь ниже, поднимаю ее на носочки и целую. Сначала медленно. Она не открывается мне. Я облизываю ее нижнюю губу, целую уголки ее рта, и девушка, наконец, впускает меня. Я стону от первого вкуса ее теплого, влажного рта. Такого чистого, непорочного, сладкого.