Играя под дождем (ЛП)

Я наполнила две тарелки для нас, а Коди нес сок в пластиковых стаканчиках, направляясь к столу, где расположились отец с двумя сыновьями.

Коди уже общался с ними ранее, но со мной они были более сдержаны. В конце концов, он отпустил детей отдохнуть, пообещав позднее поиграть в баскетбол. Они спрашивали Коди о жизни в Канзасе, почему он приехал в Сан-Диего, и что он думал об океане, и еще сотню вопросов, которые я бы хотела задать. Он ответил на все, но временами, намеренно уводил разговор от неудобной для него темы. Для кого-то, кто казался таким открытым, Коди до сих пор оставался загадкой.

— Она твоя девушка? — спросил Кевин, указывая на меня ложкой.

Коди посмотрел на меня и подмигнул.

— Она красивая, правда?

Кевин нахмурился и набил рот дыней.

— Девчонки сосут, — пробормотал он.

Коди наклонился и прошептал мне на ухо:

— Это правда?

Если бы я покраснела еще сильней, то смогла бы заменить светофор.

Я ударила его по руке, и он засмеялся.

Только позже я поняла, что он не ответил на вопрос Кевина. Вероятно, это означало, что я не его девушка, просто подруга. Девушка, с которой он целовался в Мексике, когда был пьян и под кайфом.

Мне следует помнить об этом, потому что, наблюдая за ним, я немного влюбилась в него. Или много.

Убрав со столов после завтрака, меня отправили мыть посуду. Коди был на передовой, помогая с распределением еды и одежды. Я была поражена и унижена количеством людей, приходящих в старый дом за помощью.

Некоторые выглядели как люди с улицы, но большинство были обычными. Спад производства ударил везде. У каждого, была душещипательная история о потере рабочих мест, что привело к долгам и как следствие к потере домов.

Еще было много ветеранов, самому младшему всего двадцать четыре года. Его звали Джейсон, он не смог оправиться после двух командировок в Афганистан. Родители не приняли его назад, и ему пришлось жить в различных приютах по городу.

Он познакомил меня со своими друзьями, Уэйном и Артуром, поседевшими ветеранами Вьетнама, они бессовестно флиртовали со мной.

Их рассказы были похожи и одинаково печальны: они стали другими после увиденного на войне, были не в состоянии справиться с прошлой жизнью, разбитыми браками, детьми, которые больше не хотят их знать.

У оптимистичного Джейсона, было больше шансов встать на ноги. Уэйн и Артур уже давно были бездомными, проживающими скучные дни, похожие на день сурка: охота за едой и местом для ночлега, элементарными вещами, которые я всегда считала, как само собой разумеющееся.

Я могла понять, почему Коди захотел добавить это в наш список желаний, хотя, задавалась вопросом, это было больше для меня или для него; он уже, казалось, знал, что дорог каждый прожитый день.

После раздачи еды, Джейсон присоединился к Коди и детям, поиграть в баскетбол.

Алли, одна из организаторов, принесла мне чашку кофе, и мы наблюдали за парнями, которые бегали и радостно кричали.

— Так прекрасно, что Коди здесь; он как глоток свежего воздуха. Мы будем скучать по нему, когда он уйдет, в конце августа.

— Простите? Когда уйдет?

Ее глаза расширились, и она, запинаясь, ответила.

— Ах, я думала… разве нет? Ой, я, наверное, не так поняла.

На ее лице, промелькнул сожалеющий взгляд, и она заговорила с другом волонтером.

Возможно, Коди уезжает в колледж, или он просто не думал, что у него будет время работать волонтером во время учебного года. Это имело смысл. Но мне было обидно, что он ничего не сказал — когда я спрашивала о его планах на осень, он всегда был раздражающе неопределенным.

Час спустя, залезая в его грузовик, я была спокойна. Вероятно, Коди решил, что приют дал мне пищу для размышлений, потому что он говорил о том, как благодарен за крышу над головой и маму в его жизни.

Приют и люди, которых я встретила, безусловно, повлияли на меня, но слова Алли не давали мне покоя.

Я решила применить к Коди презумпцию невиновности, пока не обвинила его в чем-либо.

— Джейсон, показался, очень приятным, — начала я.

— Да, он замечательный. Я говорил ему о возможности заниматься в столярной мастерской. Но он не хочет работать в помещении — я могу это понять.

— А что насчет тебя? На какие занятия запишешься осенью?

— Жизнь — это один большой урок, — улыбаясь сказал он.

— У тебя нет четких планов?

Он скосил на меня глаза.

— На самом деле, нет.

— Алли сказала, что ты уйдешь в конце августа. Это прозвучало как четкий план.

Он пожал плечами.

— Так им легче составлять списки волонтеров, чтобы знать, кто сможет помочь. Я просто хотел дать им знать, в какие дни смогу помочь этим летом.

Я собиралась возразить, но он снова сменил тему.

— Итак, у меня есть кое-какие планы на сегодня, но ты не должна делать это, если не захочешь.

— Если, я не захочу, чего?

Он осмотрел меня с головы до ног и перевел взгляд на дорогу.

— Прыгать с парашютом.

Кровь отлила от моего лица, и если бы я не сидела, то упала бы в обморок.

— Ты… ты не можешь!

— Хм, да, я, вроде как, могу. Но никто не собирается заставлять тебя, если ты не хочешь.

— Думаю, что я ясно выразилась, относительно тех, кто мог бы сделать что-то подобное.

Он усмехнулся.