Играя с огнём

Настроение снова скакнуло вверх.

— Да, действительно, — не стал спорить со мной мужчина.

— Какой-то ты слишком покладистый, — посмотрела на него с подозрением. — Что-то вы задумали, синьор Оливейра, вот точно, — прищурилась.

— Не такой уж и покладистый, — лучезарно улыбнулся на это оборотень. — Галстук вот, который тебя так бесит, я не снял, — потянул за узел обозначенного, ослабив тот.

— А и ладно, — отмахнулась и, наверное, с видом озабоченного подростка уставилась на его действия.

Так бы и потянула за него, как уже делала когда-то, намотав на ладонь.

— Оливейра, а уйди, а? — попросила его жалобно, всё ещё глядя на галстук. — Годиков так на шесть пропади, а?

Я, может, излечусь от этой тяги тогда точно…

— Куда? — нисколько даже не обиделся оборотень.

— Да куда хочешь, — отозвалась сиплым голосом. — Хоть к разноцветным своим, — подняла взор, уставившись заворожённо на его губы.

— У меня есть предложение получше, — усмехнулся Рафаэль, притягивая меня к себе ближе, притом вместе со стулом. — Уточнять какое именно — надо? — поинтересовался уже тише, склонившись практически вплотную.

Ох ты ж…

Шах и мат тебе, Ангелина!

Шах и мат!

— Моя квартира здесь неподалёку, — пробормотала в том же тоне, что он до этого говорил.

— Я знаю, — хмыкнул ответно Оливейра.

И вот эта его насмешка…

Всё очарование момента убила!

Я, одновременно, разозлилась и обиделась.

Правда, от возможного скандала спасло появление официантки.

— Кхм… Простите. Вы заказывать будете или лучше попозже подойти? — неуверенно произнесла девушка.

— Будем, — согласно кивнул Рафаэль, хотя смотрел по-прежнему только на меня. — А что мы будем? — дополнил с ласковой улыбкой.

И вот зачем так улыбаться?!

Я и без того неадекват рядом с ним, а когда он ещё и улыбается так… Хочется залезть к нему на колени и мурчать как какая-нибудь кошка, потираясь о него всем телом.

Чёртов Оливейра!

— Стейк с кровью и взбитые сливки. Всё на вынос, — сделала заказ, сунула руки в карманы и уставилась в окно, хмуро глядя на проходящих мимо по своим делам людей. — Слушай, Рафаэль, — заговорила немного погодя усталым голосом. — Давай так. Ты дашь мне спокойно выучиться в Нью-Йорке. И ещё некоторое время сейчас на обдумывание всей этой ситуации. И я хочу услышать обо всём от начала и до конца, — посмотрела на него серьёзным взглядом. — Дело не в моей злости, как ты думаешь. Или чём-то подобном. Я просто не уверена, что могу тебе доверять. И дело даже не в возможной измене. Точнее, учитывая метку — она и невозможна. Просто если ты вот так легко бросил меня без объяснений один раз, кто даст гарантию, что такого не повторится? Страдать от неизвестности всё-таки хуже, — призналась негромко. — И чтобы ты ни говорил, я ни на минуту не сомневалась, что ты там выживешь.

Мужчина тяжело вздохнул. Некоторое время просто молчал, обдумывая сказанное мною. А после…

— Нет. Ты моя жена и моя пара. Ты будешь рядом со мной, — заявил непреклонно.

Что и следовало ожидать.

Нет, я, в общем-то, привыкла быть под надзором, жить на закрытой территории. Это не напрягало нисколько. Волновало иное. Рафаэль сам себе на уме, и его совсем не волнует чужое мнение. Он решил — сделал. А что чувствуют остальные…

— Между прочим, ты сам учился в Йеле, — не удержалась от сарказма. — И тебя никто не запирал на территории Рио. А я, значит, должна? — выгнула брови в мнимом изумлении.

Тяга, возникшая ещё пару минут назад, отступила, позволяя мыслить более рационально. Я вновь ощутила в себе ту уверенность, что одолевала в парке.

— Я тебя и не запираю, — отозвался флегматично оборотень.

— Ну да, конечно, — фыркнула насмешливо. — Ты прям как Селена сейчас, знаешь? Та тоже всегда так отмазывается. Так что не прокатит, Огонёчек!

— Раз уж сама вспомнила о Селене… Ты когда с сестрой в последний раз разговаривала? — откровенно попрекнул Оливейра.

— Когда у меня мобильный был, — снова съязвила, вспомнив, что кое-кто рыжий помимо всего прочего ещё и средства связи меня любит лишать. — А с нового я звоню только родителям. Так что я вообще ни с кем не общалась уже давно. Да и если бы что-то случилось, родители бы сказали, — пожала плечами.

Ну и что уж говорить… сестра — последняя, с кем мне в принципе хотелось общаться сейчас. Особенно, в свете последних событий. Выслушивать её дифирамбы Оливейра желания не возникало. Как и упрёки, что я веду себя по отношению к нему неправильно. А так будет…

— Она беспокоится. О том, что это самое беспокойство у неё теперь в режиме крокодильих слёз проявляется постоянно, думаю, напоминать не обязательно, — вздохнул огненный волк. — И она чувствует себя виноватой, — добавил нехотя.