Играя с огнём

Да и что сказать ей, честно говоря, не знал. Всё, что мог — уже и так сказал. За последние недели, что таскался из одного уголка мира в другой, по следу серых волков (искать девушку, живущую под чужой личиной, когда нет ни единой зацепки — совершенно бессмысленно, но без присмотра папочка дочурку в любом случае не оставит, так что вариант был вполне подходящим), каждое утро у меня начиналось с самых разных вариантов того, что будет, когда я, наконец, найду Ангелину. Иногда был готов даже на колени перед своей женой встать, вымаливая прощения за все свои грехи, только бы снова увидеть её, а иногда вспыхивало неуёмное желание ремня ей всыпать от всей души, чтобы больше не поступала так со мной.

Из крайности в крайность то и дело бросало меня.

По-другому не выходило.

Но одно всегда оставалось неизменным: не откажусь от своей пары ни за что. Даже если она сама от меня откажется. Вот такой я эгоист и отрицать вовсе не буду!

— Да, кушать хочется, — вывел из раздумий голос Ангелины. — Я только отойду ненадолго в ванную. А ты пока располагайся.

Дверь за ней закрылась, а я устроился на небольшом диванчике у окна с видом на оживлённую улочку, раз за разом прокручивая в памяти сегодняшнюю встречу.

Стейк с кровью и взбитыми сливками, значит…

Занятно.

Вернулась девушка довольно быстро. Комбинезон и майку она сменила на лёгкое домашнее платье. Волосы забрала в хвост. Ко мне присоединяться не спешила. Взяла пакет с едой, переложив ту на тарелку, и устроилась за барной стойкой, разделяющей зону кухни и гостиной.

— Так ты расскажешь, что это было в кафе между тобой и Лукасом? — полюбопытствовала, разрезая стейк на мелкие кусочки, после чего полила всё это сверху взбитыми сливками. — Кстати, — прервала свои действия, — ты, может, тоже поесть хочешь? — посмотрела на меня, нахмурившись. — Ну, или кофе там? Не сказать, что у меня дома есть что-то существенное, правда, — бросила взгляд на холодильник по левую руку от неё, — но, думаю, что-нибудь придумаю. Наверное… — протянула задумчиво. — Честно говоря, повар из меня аховый. Точнее, совсем никакой, — вздохнула тяжко. — Я скорее сама себя нечаянно зарежу, чем что-то приготовлю, — пояснила сконфуженно.

— В готовке я тоже не силён, — улыбнулся ей ответно и похлопал ладонью по краю дивана рядом с собой в приглашении. — Присядь.

Ангелина на это выгнула брови в мнимом удивлении, а после и вовсе усмехнулась.

— Кажется, мы это уже проходили, — заявила, покачав головой. — И я ем, если ты не заметил. А есть надо за столом! — дополнила важным тоном, наколола на вилку кусочек мяса, обмакнув его в сливки, и принялась с увлечением жевать.

Вот именно, солнечная моя. Вот именно!

И если мы это уже проходили, тогда чего ж снова упрямиться?

Мысли, конечно же, оставил при себе. Просто поднялся с дивана, дошёл до ворчуньи и забрал её оттуда вместе со стулом, поставив тот перед диваном. Вернулся на кухню, забрал оставленные там тарелку и вилку и с вежливой дежурной улыбкой вручил столовые предметы хмурой девушке.

— Приятного аппетита, — пожелал напоследок, усевшись перед ней обратно на диван.

— Вот поэтому, Оливейра, вот поэтому, — вяло улыбнулась она и сосредоточилась на еде.

Я же просто наблюдал за ней, не мешая трапезе, уложив обе ладони ей на колени. Слишком уж непреодолимой была тяга. Да и невозможно не касаться своей пары, тем более, когда она так близко.

— Вот поэтому — что? — напомнил о последней сказанной фразе, как только тарелка опустела, ласково погладив большими пальцами нежную кожу.

Ангелина замерла, словно окаменела.

— Я сейчас эту тарелку об твою голову разобью, если ты не уберёшь от меня свои руки, — предупредила на полном серьёзе.

Только её сдавленный голос и лёгкий шлейф пробуждающегося возбуждения выдавали истинное состояние волчицы.

— Разбей, — не стал спорить, забравшись ладонями под лёгкую ткань, продолжая поглаживать по внутренней стороне бёдер немного выше. — Руки всё равно не уберу.

Ответа не получил. Как и тарелкой по голове. Девушка продолжала сидеть подобно статуе, пристально глядя в мои глаза, а окутывающий её сладкий аромат возбуждения становился лишь ярче.

— Ты скучала по мне, жена моя? — поинтересовался тихонько, придвинувшись ближе, касаясь края белья. — Потому что я очень сильно скучал по тебе… — вынудил её приподняться, стаскивая мешающую ткань.

Правда, неожиданно в эмоциях Ангелины вспыхнуло уже знакомое по парку веселье.

— Знаешь, Оливейра, если можно несколько раз подряд испортить такой момент, то тебе это удалось оба раза, — всё же рассмеялась. — И да, я скучала. И даже тосковала. Пока не увидела тебя с той шатенкой, — криво усмехнулась, спрыгнув со стула, не обратив внимания на упавшее к ногам бельё. — Пусти, я схожу, помою тарелку, — потребовала, так как я по-прежнему удерживал её за бёдра.

— Выбрось её, если она тебе мешает, — отозвался немного резче, чем планировал, и выполнил сказанное.

В груди пекло слишком сильно, чтобы удавалось контролировать эмоции в достаточной степени. Кто бы знал, чего мне стоило в принципе так сдерживаться и банально не наброситься на строптивую девчонку!