Играя с огнём

От уголка глаз вдоль линии скул к губам, чуть тронув нижнюю.

Всегда так делала. Особенно, когда думала, что я сплю.

Вот и сейчас я прикрыл глаза, откровенно наслаждаясь действиями волчицы, крепко прижимая к себе за бёдра.

— Это пытка, — послышался её шёпот у самых губ. — Пытка быть вдали от тебя. Как и рядом с тобой. Почему всё так?

Ни осознать толком свои слова, ни ответить возможности не оставила. Тут же прижалась к моим губам в коротком поцелуе. За ним ещё одним. И ещё. Словно пила меня мелкими глотками и при этом никак не могла напиться.

Девичьи ладошки легли мне на плечи, крепко сжимая их даже через плотную ткань пиджака. Впрочем, эта деталь одежды не задержалась на мне долго. Ангелина неспешно, но уверенно уже вскоре избавила меня от неё. Следом на пол полетел и галстук.

Поцелуи становились более жадными. И если до этого я ещё как-то себя сдерживал, то теперь мои руки откровенно скользили по прикрытой летним платьем спине волчицы. Я то и дело сжимал девчонку в своих объятиях как можно крепче и тут же ослаблял хватку, чтобы в следующее мгновение снова прижать к себе, как в последний раз.

Учитывая нашу с ней ситуацию, возможно, так оно и было.

Хаотичный поток чужих эмоций давно уже пропитал нас обоих сладкой горечью. Происходящее больше напоминало попытку выжить, удержаться на плаву, чем реальную страсть. Но это было даже ярче обычной близости.

— Моя… — мой тихий шёпот, когда я, наконец, оказался в ней.

— Мой… — едва слышное в ответ, как далёкое эхо сказанного, многократно отражённое стенами.

Вместе с тем, признание нашей общей слабости, граничащей с безысходностью.

Не отпущу. Даже если оба окажемся из-за этого на краю гибели.

И она не отпустит. Точно знаю. Чувствую. Для этого даже не нужен обмен метками.

Я всегда её чувствую.

Как и она меня. Будет. С этого момента. И всегда.

Никаких больше лишних слов. Никакой нежности. Никаких ожиданий. Лишь податливое тело, так призывно выгибающееся в моих руках, с лёгкостью подающееся навстречу. Наше общее тяжёлое дыхание. Её тихие всхлипы удовольствия вперемешку с одним-единственным и беспрестанным "ещё", подобные высоковольтному электрическому разряду. Жадная потребность получить больше — в эмоциях. Тот самый момент, когда серая волчица, мелко дрожа, замирает в моих руках на самом пике наслаждения. Торжествующий рык зверя, когда отпустив контроль, я позволяю волку во мне одержать верх и впиться клыками в нежную кожу надплечья девушки. И ещё один торжествующий рык, когда приходит понимание того, что Ангелина не сопротивляется этому зову, наоборот, ещё больше подаётся навстречу, окончательно закрепляя нашу связь…

ГЛАВА 39

ГЛАВА 39

Ангелина

Безысходность.

Алчная потребность быть ближе.

Отчаянная нужда в своей паре.

Обречённость.

И безграничная нежность, пропитанная желанием заботиться и оберегать.

Этот коктейль из эмоций буквально раздирал на части. При всём при этом я как одержимая пропитывалась им насквозь, желая чувствовать всё это ещё ярче. И пусть это было отчасти невыносимо больно, но и слишком необходимо, чтобы оградиться от чужих ощущений. К тому же они были чётким отражением моих собственных. Просто теперь приумножились.

Знала, что должна жалеть об этой своей слабости, которой поддалась в очередной раз. Знала. Но не жалела. Наоборот, как какая-то ненормальная хотела получить больше.

И вот, вроде, теперь огненный волк единолично являлся моим и только моим. Но мне и этого было мало. Мало его тепла. Мало его присутствия. Мало голоса. Взгляда. Рук. Всего его. Мало. Мало. Мало.

Любовь?

О нет! Это намного хуже, чем любовь!

Помешательством вернее будет обозвать мою жадность по отношению к Оливейра.

Что он там говорил про "не собирается меня запирать где-то"?

Я бы его вот с удовольствием заперла. Закрыла ото всех и не показывала никому. А ещё лучше реально на цепь посадить, как того самого Цербера, охраняющего вход в Ад. Чтобы всегда был рядом и больше никуда не исчезал.

Наверное, поэтому я всё ещё продолжала сидеть на нём, крепко обнимая за шею, не позволяя ему разорвать контакт наших тел. Впрочем, сам Рафаэль тоже не спешил этого делать, точно так же со всей отчаянностью сжимая меня в ответных объятиях.

И я целовала, целовала, целовала его лицо, плечи, руки…

Просто не могла остановиться и не делать этого.

Он спрашивал, скучала ли я по нему?

Безумно.

Тосковала ли?

Бесконечно.

Да, я могла бежать от своих чувств сколько угодно, но они были, есть и будут.

— Настоящая болезнь, — подвела итог своим мыслям уже вслух.

Уткнулась носом в шею оборотня и с шумом втянула в себя воздух с ароматом апельсина и кофе, пропитанный нашей общей страстью.

Невольно сравнила себя с токсикоманкой.

Рафаэль Оливейра — мой личный наркотик.

Так бы и дышала им постоянно.

— И похоже, это не лечится, — пробормотал огненный волк, перебирая пальцами кончики тёмных прядок, и добавил совсем уж задумчиво: — Запах изменился…

От последнего его заявления едва удержала себя, чтобы не дёрнуться в сторону от него. Сердцебиение, только успокоившееся, снова сорвалось в дикий забег.