Читаем Играя с Судьбой (СИ) полностью

Внезапно прошило ознобом. Вспомнилось, как заслушавшись, я оказался в роли игрушки — и развлечения и шута. И сорвавшись с места, я побежал во весь опор: дальше, дальше от моря, от спасателей, от этого места. Мелькнула мысль — надо бы добраться до пляжа, подобрать вещи. Да только где тот пляж?

Я и на знакомые места наткнулся случайно, а до того кружил по городу, сначала злясь, потом любуясь домами, утопающими в садах, и отмечал какие-то несущественные детали: отсутствие капитальных оград и глухих заборов, (только кое-где живые зеленые изгороди, цветущие лианы, оплетавшие подпорки), фонари, включавшиеся при моем приближении и подсвечивающие дорогу под ногами, которые выключались, стоило мне отойти. А еще везде, всюду в воздухе парил легкий, сладкий, медово-цветочный запах.

Можно было всю ночь бродить по этому городку, и ничего не опасаться — словно во сне. Очарованный, я и бродил — без цели, потеряв желание бежать, заглядывался на картины, представавшие передо мной в редких все еще освещенных окнах, становясь невольным свидетелем родительской заботы, неуемного вдохновения, чужой нежности.

Я отводил взгляд и уходил, а где-то внутри меня что-то рвалось. Все о чем я мечтал — дом, семья, спокойное благополучие — казалось, здесь не было каким-то особенным достижением. Мне, даже с учетом того, что не придется платить за обучение Академии, подобная жизнь светит не раньше чем лет через двадцать. Это — если забыть о том, что случилось в порту.

Разозлиться бы. Вспомнилось, как однажды на практических занятиях я замешкался с посадкой, опоздав на пару минут. Вездеход, подвозивший курсантов из порта к казармам — ушел. И пару часов я шел по едва различимой в снегу дороге, пытаясь высмотреть через снежную завесу свет фонарей. До казарм я добрался совершенно вымотанный, уже не надеясь на то, что дойду. Против всех ожиданий комендант не устроил мне выволочки за опоздание — посмотрел странно, приказал зайти в свой кабинет, а сам принес стакан чаю, сахар и белый хлеб. Смотрел, как я, пытаясь согреться, тискаю стакан в руках… «клятые лигийцы, — обронил раздраженно. — Сотни миров захапали и все им мало. Сотни планет. И каких! Подобные Лидари у них не котируются… так жить, считают, нельзя. Им нельзя, нам, стало быть, можно». Потом я узнал — в этот день до него дошла весть о гибели сына. Тогда потеряли многих. Стратеги, клятые лигийцы, снова выбили со спорной территории наших. Но как бы я ни старался, разозлиться на лигийцев не удавалось.

В какой-то миг ноги вынесли меня к резиденции Алашавара. Непримечательный внешне дом намертво врезался в мою память: напитавшись страхом и удивлением в которые меня поверг этот человек, я бы безошибочно выделил его обиталище из сотен подобных. И, наверное, до конца жизни я не забуду допрос и невероятное, невозможное «ты прости меня, пожалуйста, мальчик…».

И неожиданно мне стало худо. Я шел по уже знакомой тропе к госпиталю, понимая, чувствуя, что не в силах бороться — ни с тем, что знал, ни с тем, что видели мои глаза. Странная обида рвала меня на куски — почему, ну почему меня угораздило родиться в Торговом союзе? Почему там, а не здесь? Что за несправедливость?

Я не помнил, как добрался до больничной палаты, я не замечал где иду, полностью поглощенный хороводом крамольных мыслей. Очнулся я в душе. Ледяная вода лилась на голову. Я выключил воду, растер тело большим полотенцем и, бросив взгляд в зеркало, отшатнулся от взгляда незнакомца, целую секунду пытаясь сообразить кто это.

Неожиданно я разозлился — но не на лигийцев. Я злился на себя, словно сменив цвет волос, потерял с этим какую-то часть своей души, без которой я был — уже не я.

В бездну Арвида — подумалось мне, — в бездну контракт. И гори оно все синим пламенем. Если я ошибся, передо мной один путь — на каторгу. И нет разницы темноволосым или рыжим я туда попаду. Но встречаться в зеркале взглядом с чужаком я больше не желаю.

В палате меня ждал Элоэтти. И хорошо, что я вышел из санблока одетым, словно почувствовав это.

— Как прошел день?

От ровного тона его голоса и показавшегося праздным вопроса я чуть не сорвался — перед глазами сгустилась мутная пелена. Я сжал кулаки — мне было необходимо удержать себя в руках. Только не слезы, — подумалось, — только не…

— Хорошо, — ответил я, при этом не особо кривя душой. — Это лучший день, Эгрив. Но и худший тоже.

— Я хочу позвать тебя вместе поужинать… Он проговорил это и замолчал, а потом выдавил из себя: — А худший-то почему?

Почему? Что ответить — что все неправильно? Что так не может быть? Что нельзя девчонке находиться в компании парней практически раздетой? Что нельзя жить, не защищаясь от чужаков глухими заборами? Что нельзя извиняться после допроса перед пленником? Или нельзя при этом вести захватнические войны? Или просто — нельзя верить всему, что я видел? Может ли быть так, что доверившись морю, я обманулся в остальном?

— За что ты попал на каторгу, Эгрив? — проговорил я как можно более твердо. — Только не ври. Ты ведь дрался против наших с оружием в руках.

Перейти на страницу:

Все книги серии Играя с Судьбой

Похожие книги