Играя в любовь

– Сомневаюсь. – Одрина накрыла ладонью верхнюю брошь с россыпью рубинов и топазом посредине. – Жемчуга леди Шерингбрук прославились на весь Лондон, а больше ничего из дома не вынесли.

– Ей повезло.

– Полагаю, виконтесса с вами не согласится. Кроме материального ущерба грабитель нанес ей еще и личное оскорбление: копался в ее вещах, украл вещи, которые были ей дороже всего.

Джейн обратила внимание на хрипотцу в голосе Одрины, но подруга смотрела в сторону, не желая встречаться с ней взглядом.

– Вероятно, вы правы, – отозвалась Джейн. – Я как-то об этом не подумала…

– А я не могу думать ни о чем другом.

Наконец-то, немного расслабившись, Одрина подняла глаза на Джейн, но взгляд был каким-то рассеянным: скользнув по лицу подруги, растворился где-то вдали.

Джейн прищурилась. Одрину явно что-то терзало. И хотя они еще не успели так подружиться, чтобы делиться друг с другом тайнами, Джейн решилась сделать первый шаг.

– Вас что-то беспокоит?

– Вовсе нет, – быстро проговорила леди Брэдли, и улыбка, осветившая ее лицо, была очаровательной и до крайности фальшивой. – Просто чувствую себя глупо: меня обвешали украшениями с ног до головы, а ведь я лишь отправилась на прогулку в парк. С тех пор как ограбили леди Шерингбрук, матушка настаивает, чтобы украшения постоянно были на мне. Мол, это единственное безопасное место. Она тоже носит все свои бриллианты на себе.

– Ее не тревожат уличные воришки?

– О, на этот счет можно не волноваться! От воров я надежно защищена. – Осенний ветер расцветил румянцем щеки Одрины. – Вы не обратили внимания на во-он ту процессию? За нами по пятам следуют горничная, лакей и конюх.

Джейн оглянулась и действительно увидела двух дюжих мужчин, причем один был в ливрее.

– Да, ваши родители и правда серьезно относятся к вопросам безопасности.

– Это мое обычное сопровождение – трое слуг – независимо от того, на мне драгоценности или нет.

– Трое? Родители так за вас переживают?

– Нет, просто стерегут, потому что не доверяют.

Джейн усмехнулась.

– Какое совпадение! Мне тоже никто не доверяет.

Одрина вскинула бровь.

– А вы-то что натворили?

– О, ничего особенного! – легкомысленно отмахнулась Джейн, решив пока не рассказывать подруге, как поставила на кон свое приданое и проиграла его. – А вы?

– А вот я действительно совершила ужасное: родилась девочкой, в то время как их уже было четыре в семье. Сестры мои тоже впали в немилость, потому что не вышли замуж за герцогов. Это как минимум, на что надеялась матушка. Теперь мы все в равной степени виноваты перед родителями.

– Но разве в этом есть ваша вина? – удивилась Джейн.

– Ладно. Забудьте. Вообще-то все не так уж плохо. Моя жизнь могла сложиться намного хуже, и я это знаю.

– Понимаю, но это не значит, что вы должны смириться с настоящим и не надеяться на лучшее.

– Ой, да вы философ, дорогая!

Джейн отмахнулась:

– Да нет, я вовсе не образец благоразумия. Возможно, это вообще со мной впервые. Не выдавайте меня. Лорд Киркпатрик убежден, что я кровожадна и необузданна.

– Остается лишь надеяться, что и я когда-нибудь встречу мужчину, который будет считать меня кровожадной и необузданной, – рассмеялась Одрина.

– Ваш мужчина будет думать о вас намного лучше.

– Уверена, лорд Киркпатрик хороший муж, – уже серьезно произнесла подруга.

Джейн твердо было уверена, что очернять мужа жене не следует ни при каких условиях: ни перед слугами, ни перед подругами.

– Да, вы правы: он прекрасно справляется со всеми своими обязанностями.

Одно радует: пусть Эдмунд и не любит ее, зато не любит и никого другого; точнее, понемногу любит абсолютно всех вокруг.

– Я сегодня ходила на прогулку в Гайд-парк, – сообщила Джейн мужу за ужином.

Эдмунд поднял на нее суровый взгляд, оторвавшись от тарелки с супом.

– С Беллами?

– Нет, с какой стати? – удивилась Джейн. – С леди Одриной Брэдли. Ты постоянно его упоминаешь. Почему?

– Не важно, – поспешил ее заверить Эдмунд и, проглотив полную ложку супа, закашлялся. – Просто пришло на ум.

Джейн возмущенно отшвырнула серебряную ложку, и та с гулом пронеслась по столу.

– Всему есть причина. Итак, причина во мне или в нем?

– В нем, – просипел Эдмунд, закрыв рот салфеткой. – Прости, я не привык…

– Есть суп ложкой?

Он прищурился и, откашлявшись, ответил:

– Глотать по полтарелки за раз.

– Так что по поводу Беллами? – Джейн не собиралась сдаваться.

– Полагаю, почти уверен… – Эдмунд повертел в руках ложку, потом положил на стол и отодвинул тарелку. – Он в тебя влюблен.

– Это невозможно.

Эдмунд вскинул бровь.

– Кто развлекал тебя на ужине у Хавьера? А с кем ты беседовала весь вечер на балу у леди Аллингем?

– Ему просто одиноко, а я здесь единственный человек, столь же чуждый высшему свету, сколь и он сам.

– Убежден: у вас с ним нет ничего общего.

– А я ничего подобного и не говорила, – осторожно заметила Джейн.

Неужели своим излишним дружелюбием она в самом деле поощряла Беллами? В высшем обществе у многих супружеских пар принято смотреть на брачные клятвы сквозь пальцы. Возможно, Беллами посчитал их брак обычной ширмой?

– Не думаю, чтобы я когда-либо его поощряла. Ты считаешь иначе?