Играя в любовь

– Совершенно верно: они нуждались только в его деньгах. Тернер убедил барона помочь мятежникам, пожертвовать драгоценности. Барон был слаб, поддался на уговоры, наконец-то почувствовав себя нужным. Он не воспринимал это изменой и не знал, что изменников казнят, а их детей лишают наследства и титулов. Тернеру было все равно, что станет с бароном и его потомками: он намеревался жениться на баронессе и бежать в Ирландию, – а все, что не удастся забрать, пусть отойдет короне. Но Тернер был хорошим учителем, и сын барона к тому времени уже кое-что понимал в законах, а также прекрасно знал, какие наказания за какие преступления назначаются. Понимал он и то, поскольку был, как и все дети, любопытен и совал нос в чужие дела, что Тернер и его мать – любовники, и не доверял ни учителю, ни матери. Он старался подражать отцу, но это было тяжело. Не во всякой истории есть герои. В ночь, когда Тернер с солидной суммой денег и драгоценностями должен был отправиться в Ирландию, барон послал сына с письмом к нему, но тот обратился к властям, предав таким образом собственного отца.

– Малое предательство, чтобы предотвратить большое.

– Предательство собственного родителя не может быть малым или большим, – пробормотал Эдмунд, – это все равно предательство. Рассказывать осталось совсем немного. Тернер был арестован за кражу, но по просьбе барона не казнен, а отправлен на каторгу на двадцать лет. Барон уничтожил все бумаги, которые могли бы стать компроматом, и жил тихо и спокойно до самой кончины. Умер он спустя некоторое время из-за несчастного случая во время охоты.

– А что же сын? – хрипло спросила Джейн.

– Сын никогда не просил прощения, а стало быть, и не получил. Баронство он унаследовал по праву рождения, а отец не разговаривал с ним после той роковой ночи. После смерти барона семья окончательно развалилась, сын винил в этом себя, поэтому уехал на учебу и больше никогда не возвращался домой.

– Что стало с Тернером?

– После двадцати лет каторги, проведенных в Австралии, он всеми правдами и неправдами смог вернуться в Англию с мыслью о мщении и отыскать мальчика, разрушившего его мечты, которого люто ненавидел.

Оторвав взгляд от огня в камине, Эдмунд твердо посмотрел Джейн в глаза.

– Тебе Тернер известен как Даниел Беллами.

Джейн была так потрясена, что едва не рухнула мимо кресла.

Эдмунд подал ей руку, помог сесть и добавил:

– История гадкая, но ты должна была ее знать.

– Да, жуткая, но и в ней не все плохо.

– Что же в ней хорошего?

– Главный герой.

Эдмунд убрал от Джейн руку.

– Нет, в этой истории нет героев.

– А как же тот мальчик, что спас честь, титул, земли, имущество своей семьи?

– Мальчик, который предал собственного отца и бросил на произвол судьбы родственников? Плохой пример для подражания. Барон, преданный женой и собственным управляющим, не мог пережить еще и предательства сына. Я, конечно, не ожидал такого конца, но это не умаляет моей вины.

Эдмунд пожал плечами, будто рассказал не реальную историю, а какую-то пустячную байку, но Джейн видела, как ему тяжело. Она сама могла солгать с легкостью, а вот он не сумел скрыть от нее правды.

– Мой отец не был сильным человеком, – продолжил Эдмунд, – и явно считал бегство от проблем правильным выходом.

В комнате снова воцарилась тишина, только слышно было, как потрескивает огонь в камине.

– Ты так долго хранил эту тайну… – наконец прервала молчание Джейн. – Неудивительно, что ты едва можешь есть: прошлое тебя самого поедает изнутри.

– Замалчивание тоже своего рода ложь. Прости, что я не рассказал обо всем раньше. Я опасался, что ты и знать меня не захочешь, когда узнаешь правду. В конце концов, я предал человека, которому был всем обязан.

Немного подумав, Джейн ответила:

– Это лишь одна из точек зрения. Но ведь, с другой стороны, именно по вине родителей ребенок оказался в такой жуткой ситуации. Слава богу, он смог из нее выйти, пусть и таким способом. Годы потом он жил вдали от дома и заботился о людях, которые и пальцем не пошевелили, чтобы защитить его.

Эдмунд отошел в угол комнаты и, не глядя на нее, сказал:

– Ты ошибаешься.

Он не хотел, чтобы она видела его лицо, – значит, эмоции были так сильны, что не мог сдерживаться. Неужели ей удалось хоть чуть-чуть если не пробить, то хотя бы затронуть броню его сердца?

– Теперь мне понятно, почему ты так торопился с женитьбой, да еще на невесте без приданого. Тебе нужно было как можно скорее обзавестись наследником, чтобы обезопасить титул.

– И да и нет. Я не знаю.

– Только сейчас все встало на свои места. Прости, что не догадалась раньше.

– Тебе не за что извиняться.

– Ты испытал столько боли ради того, чтобы защитить от нее других. – Она встала. – Я понимаю: наш брак получился совсем не таким, какого ты хотел, – да и я ждала не этого. Жаль, что так вышло, но я не виню в этом только тебя. Думаю, мы виноваты оба в равной степени.

Эдмунд обернулся к ней, и на сей раз на его лице была улыбка, хоть пока и не очень уверенная.