Играл на флейте гармонист

— Завтра в ночь будет праздник, и я обязательно пойду к Яри, он так нравится мне, — думала она. — Только бы Черныш не опередил его.

Закат быстро затухал. В вышине через все небо протянулась звездная дорога. В редколесье за ее спиной проснулись ночные жители. В тишине послышались слабые шорохи и звуки, кто-то совсем близко от нее фыркнул несколько раз и, уткнувшись влажным носом в ее плечо, удалился в густую траву. Ночная бабочка села ей на живот и, тихо перебирая лапками, пробралась ближе к груди. Бажена старалась не двигаться, чтобы никого не спугнуть в эту предпразничную ночь.

Этот Черныш каждый раз пристально смотрел на нее, когда она проходила мимо мельницы. А неделю назад он поймал ее и прижал к стене за гумном.

— Ты всё равно будешь моей. Скоро жди сватов, — хрипел он ей в ухо, когда она отбивалась от него. — Родители согласны. А Яри твоего я загублю. Слышишь, — крикнул он ей вслед, когда она вырвалась от него.

В траве что-то чуточку прожужжало, может быть, это сонный шмель устраивался на ночлег. На фоне ярких звезд пара летучих мышей, как крупные черные бабочки, пропорхали над ней и скрылись в низине. Мириады звезд смотрели ей в глаза, как будто свои синие угольки рассыпал по всему небу Перу, — так, по крайней мере, говорила Полеска. Яри не верил Полеске, он говорил, что звезды очень далеко от нас и огромные, больше нашего солнца, а Перу он носил подношения потому, что все так делают.

Теплая, нагретая за день трава, на которой она лежала, медленно остывала, но ей не было холодно. Она широко раскрытыми глазами смотрела в бездонное небо и представляла себя маленькой песчинкой в этом непостижимом пространстве. Из долины медленно поднимался туман. Яркая звезда исчезла за горизонтом. После полуночи всплыл старый серп луны и тускло осветил чуть прикрытый дымкой лес.

— Почему бы ему не найти ее сейчас ночью на этой поляне, — подумала Бажена. — Разве можно спать в такую чудную ночь.

Она на минуту закрыла глаза и представила себе, как она подойдет к Яри и обнимет его. А он поцелует ее нежно, нежно. И пусть остальные бегают по лесу друг за другом, и пусть раздаются вокруг смешки и приглушенный хохот, они с Яри останутся одни вдвоем на всем белом свете, и никто не помешает им любить друг друга.

Близился рассвет. Легкий предрассветный ветерок тронул верхушки деревьев. Восток разбавился молочной белизной. Зашелестела листва. Где-то далеко в деревне что-то звякнуло и скрипнуло. Она легко оторвалась от помятой травы, набросила простой сарафан и двинулась через лес в деревню в новый предпраздничный день».

Венса остановилась и внимательно посмотрела на него. Он слушал ее с закрытыми глазами. Пумпель плавно, слегка раскачиваясь, стремился все дальше в неизвестность.

Девчушка, оторвавшись от темного окна, взволнованно проговорила:

— Извините, а я могу задать вопрос?

Венса взглянула на нее и в знак согласия кивнула головой.

— А скажите, кто такой Перу?

Венса, видимо, обдумывая ответ, не сразу нашлась, что сказать и через полминутки загадочно произнесла:

— Это их главный Бог.

— Главный? — переспросила девчушка. — У них что, много богов?

— Да, у них много богов, — ответила Венса.

— А Полеска, она тоже Бог? — снова спросила девчушка.

Венса еще раз взлянула на него. Он по-прежнему сидел с закрытыми глазами и, казалось, почти что спит, и только легкое подрагивание век говорило о том, что он слушает их разговор.

— Полеска, она колдунья, наверное, живет в лесу и всех лечит. Я так думаю, — ответила Венса.

— А что будет дальше? — спросила девчушка.

Венса откинулась в кресле и задумчиво произнесла:

— Я еще не знаю, еще не придумала. Скажу только одно — конец я попробую сделать счастливым, но не уверена, получится ли.

Он, не шелохнувшись и не открывая глаз, спокойно, даже с некоторым равнодушием, произнес:

— Тебе надо быть писателем. Это у тебя хорошо получается.

— Спасибо, — ответила она, — но буду я скорее всего администратором, так решил мой отец.

— Кто знает, кем мы будем все после Гуру, — он открыл глаза. Тусклый ночной свет слабо освещал вагон. Пустых мест после «Продольной» оказалось весьма достаточно. Он взял ее за руку и увел за собой в соседнюю пустую ячейку.

— Они сделали слишком большой надрез в креплении, — прошептал он, когда они остались одни.

Она не сразу поняла, о чем он говорит.

— Ты о Берте? — спросила она.

— Да, о нем и его девице, — ответил он.

— А как могли они это сделать? — снова спросила она.

Он приложил палец к губам, показывая, что они должны быть осторожными, и достал из кармана какой-то продолговатый предмет. На его ладони в сумраке блеснула пилка, которой обычно пользуются девчонки для ухода за ногтями.

— Алмазная, — прошептал он, пока она молча рассматривала знакомый ей с ранней молодости предмет.

— Мы теперь можем сделать как они? — прошептала она ему в ухо.