Играл на флейте гармонист

— В детстве… Давно… — Красик медленно, видимо, пытаясь окунуться в далекие воспоминания, ответил:

— Да, давно, когда меня дразнили: «Рыжий», мне казалось, что были у меня друзья. — Он на мгновение задумался и продолжил: — Были да сплыли. Это грустная история, когда тебя тихо предают. Да так, как-то походя. Вроде и не предавали, а просто забыли о тебе, словно тебя и не было. Наверное, дело не в них, а во мне. Что-то такое во мне было нехорошее, непривлекательное, вот меня и бросили.

Трубка замолчала. Ему даже показалось, что там на другом конце никого нет.

— Але. Вы здесь? — спросил он.

— Я слушаю вас, — ответила трубка.

— Вы прервали свой рассказ о друзьях, — сказал он.

Трубка несколько секунд помолчала и ответила:

— Да, о друзьях. А у вас много друзей?

Он ответил:

— Кажется, три.

— Вы не уверены? — удивилась трубка.

— Не очень уверен, — ответил он и добавил: — Я с ними познакомился в пумпеле.

— В нашем пумпеле? — спросила трубка.

— Да, в нашем, — ответил он.

— Вы думаете, что друзья могут появиться так быстро? Всего за сутки? — голос в трубке с сомнением продолжил:

— Конечно, бывает и сразу, раз и друзья навек, — Красик эту фразу произнес с некоторой иронией.

Лучу подумал: «Конечно, это банально, что все друзья проверяются временем. У него здесь на материке времени не было, и кроме этих, он надеялся хороших знакомых, никого из друзей пока что не образовалось».

Красик продолжил:

— А вы могли бы считать меня своим другом? Простите, я, может быть, слишком назойлив. Я не обижусь, если вы ответите мне: «Нет».

Он ответил:

— Но мы совсем не знаем друг друга и не видим. Друзья по телефону? Это, конечно, возможно, но давайте поначалу будем приятелями.

Красик согласился:

— Да, сначала — приятелями. Я могу вам рассказать о себе, если хотите? — он не стал ждать ответа и затараторил:

— Выгляжу я просто: худенький, рыжий юноша в очках, стандартный рыжий очкарик. Таких много. Один от другого не отличается. Все на одно лицо. Вы знаете, у меня даже трудности были от этого. Все думают, что меня много, а я всего лишь один и…

Трубка зуммером прервала Красика.

— Вас пригласят через восемнадцать часов, — голос произнес эту фразу два раза. Трубка затихла. Красик исчез.

* * *

— Разрешите…? — помощник в нерешительности остановился у дверей. Шеф, не отрываясь от бумаг, знаком руки пригласил его к столу. Помощник, изобразив на лице уважение и чрезвычайное внимание, аккуратно приблизился к столу. Шеф закрыл толстую папку и, пристально взглянув на вошедшего, сухо спросил:

— Каково состояние «куклы»? Только прошу, основное.

Помощник раскрыл папку и четко с расстановкой прочел:

— Изделие прошло тестирование. Выставлено в очередь. Осуществляет информационное взаимодействие в претендентами.

Шеф с минуту переваривал информацию.

— Надеюсь, профессура поставила его к лучшим?

Помощник ответил:

— Он внесен в пятерку для работы с волатильным лабиринтом.

Удовлетворенный докладом, шеф уже более мягко поблагодарил и отпустил помощника.

Грузный мужчина, с лицом, обремененным постоянными заботами, встал из-за стола, неспешно подошел к окнам кабинета и долго всматривался в вечерний город. Солнце только что зашло. Горожане после трудового дня растекались по вечерним заведениям в поисках развлечений. В дальних кварталах уже зажглись огни.

— Какой-то процент может быть замещен уже через пару лет, — подумал он, — и этих, всегда недовольных, ворчащих и ругающих Правительство и Совет, можно будет значительно уменьшить.

Он долго стоял у окна. Горожане, с этой высоты напоминающие каких-то темных букашек, двигались по тротуарам вдоль только что засветившихся витрин.

— Им всегда чего-нибудь не хватает. Им подавай что-то новенькое, но они ко всему быстро привыкают и снова становятся недовольными.

Темнота опускалась на город. На автострадах зажглись огни. Вечерние потоки машин заполонили все, что только возможно. Население распределялось в соответствии с возможностями, интересами и пристрастиями.

— Сколько проблем мы снимем, когда заменим эту массу хотя бы на десять процентов, — думал он, глядя на ночной город. — Совет не очень-то лояльно отнесся к этой новой разработке. Засекретил все материалы. Опасаются недовольства в обществе. Новое всегда вызывает настороженность. Может быть потом, лет эдак через десять, когда изделия вытеснят более половины этих ворчунов, может тогда кто-нибудь из историков скажет, точнее, напишет трактат о том, какое полезное событие произошло. Нет, не так, не полезное, а знаменательное, историческое — первое «изделие» вошло в лабиринт и вышло вместе с лучшими экземплярами среди претендентов.

Шеф скрестил руки на груди, его взгляд устремился туда, в то будущее, куда мечтательно улетела его мысль.

— А может случиться так, что сито пройдет только оно, это будет феноменальный успех. Феноменальный! — Он в волнении отошел от окна.

— Тогда все эти возражающие и воздержатели заткнутся. Поставим изделие на поток, но рано, рано, — он сел за стол. — Рано думать об этом. «Кукла» еще стоит в очереди.

* * *