Играл на флейте гармонист

— Ну-с, коллега, с полчаса уже прошло, как запустили последнего. Кофейку неплохо бы испить?

— А… и изопьем, коллега. Чего ж не испить? Работу сделали. Кофейничать пора.

Они соорудили себе по чашечке крепкого кофе и уютно расположились в мягких креслах. На экране пять точек хаотично мелькали в первой половине лабиринта.

— Посмотрите, коллега, эти двое идут вместе. Скооперировались, значит.

— Они вместе — это хорошо. Может, не заблудятся, — профессор отпил первый глоток и расслабленно откинул голову, — а впрочем, до них ходили группы и по пять претендентов, всех приходилось зачищать.

— А как там последний? Смотрится?

— Пока идет по оптимальному маршруту. Может догнать эту спонтанную парочку.

Они допили кофе и продолжили беседу ни о чём.

— Что-то нынче жара навалилась страшнющая. Так и свариться можно. Вы, коллега, как реагируете на это безобразие — плюс тридцать пять?

— Плоховатенько, коллега, сосудики стареют, не успевают реагировать на перемены грозовые.

— Да-с, времена изменились, что ни лето, то аномалия, забодай ее генетик, приплывает с югов наших обширных.

— Куда только погодники смотрят, опять жару прозевали, хоть на воздух и не выходи.

Они оглядели все экраны, положение меток почти не изменилось.

— Вот вы, коллега, утверждаете, а может быть подозреваете, что погодники жару зеванули, а я думаю, ничего они не могут. Только щеки надувают перед правительством, чтоб, значит, деньжат им подбросили. В прошлое лето то же самое было. Обещали ласковую, тепленькую погодку, а получили печку, как есть печку за тридцать в течение нескольких месяцев.

— Да-с, коллега, работать не умеют, а жалуются на военные разработки, мол военные что-то там им подкрутили на кухне погодной. Дурят всех и себя заодно.

— Я бы их сократил, коллега, незачем на них тратиться.

Они замолчали, видимо, примеряя на себя сокращение, им давно было известно недовольство пионэрским проектом и этим Гуру, который без толку сидит где-то рядом с ними.

— Да-с, коллега, нам не стоит ворчать уж так, у нас самих не все получается.

— Да, мы и не сильно ворчим. Пусть наверху там разбираются. А наше дело лабиринт.

Они замолчали надолго, до конца контрольного срока оставалось еще несколько часов.

* * *

— Не плачь, не плачь. Что такое? Что случилось? — Венса присела около девочки.

Сквозь всхлипы и слезы они услышали странные слова:

— Эта нянька поставила меня… Поставила меня… Наказала… — девочка продолжала плакать, и казалось, что попытки Венсы успокоить ее только усиливали ее крики.

— Меня за платье… Ботиночки отняла, — девочка не унималась.

Венса достала платок и хотела было промокнуть заплаканное лицо ревуньи, но девочка стала исчезать прямо на глазах, растворяться в воздухе. Ее блеклое изображение, сквозь которое была видна стена, еще несколько секунд колебалось и пропало совсем. Венса потыкала платком в то место, где только что находилось заплаканное лицо, ощупала стенку, потрогала пол, где несколько секунд тому назад стояли босые ножки, и встала. Она с Лучу, ошарашенные происшедшим, минуту стояли не двигаясь и смотрели на то место, где только что стояло нечто, точная копия девочки лет пяти.

Первым заговорил он:

— Это мираж, — шепнул он ей в ухо.

— Двойной мираж, — прошептала она в ответ.

— Почему двойной? — удивился он.

— Почему? — повторила она. — Потому что мы видели одно и то же.

— Мы можем долго гадать, что это было? Все равно не угадаем, — сказал он. — Нам надо идти.

— Подожди, — она остановила его, — ты знаешь, это была я. Только маленькая.

— Ты узнала себя в этом ребенке? — удивленно спросил он. — Она еще совсем малышка. Может, тебе показалось?

— Идем, — сказала она. — Это было давно, когда нянька наказала меня за испорченное платье.

Пройдя молча несколько шагов, они услышали новый звук, но не такой как раньше, было похоже, что кто-то скребет чем-то стену. Звук иногда прерывался ненадолго, кто-то останавливался, чтобы отдохнуть, а потом снова интенсивно скреб бетон.

— Мы пойдем туда? — спросила она.

— Если будет дорога, — ответил он, отмечая очередной проход.

— Как ты думаешь, откуда она взялась? — спросила Венса, когда они прошли несколько поворотов. — И почему она — это я, только маленькая?

Он, пройдя несколько метров вдоль стены, ответил:

— Здесь кто-то проводит с нами эксперимент. Им почему-то хочется посмотреть, как мы работаем, точнее, действуем в экстремальных условиях. Вот подсовывают нам меняющийся лабиринт и эту девочку, чтобы вывести нас из равновесия.

— Зачем им это надо? — снова спросила она.

— Не знаю, — ответил он. — Может быть, им просто интересно наблюдать за нами. Может, они это делают от скуки. Им скучно там где-то…

Последнюю фразу он сказал со злостью и хотел прибавить к ней крепкое словцо, но остановился. На стене обнаружилась очередная надпись, видимо, наспех накорябанная предыдущими ходоками.

Пионэр, ты не дурак,

Ты законченный чудак.

У тебя есть много дел,

Ты ведешь себя как…

— Видишь, как их называют? — сказала она, кивая в сторону надписи. — Ты тоже хотел сказать про них нехорошо?