Играл на флейте гармонист

Под непрерывное пение Лу он задремал, и снились ему странные сны, в которых его нынешнее существование переплелось с прошлым, а сквозь сон слышалась песня Лу с повторяющимся припевом: «…не ходить в город, там никто не жить»:

«Он в яркий солнечный день шел по аллее парка, а навстречу ему попадались незнакомые люди. Они улыбались ему в лицо и что-то пытались объяснить. А рядом с ним появлялись и исчезали по очереди то Лу, то Веня. Старик долго шагал рядом с ним справа и что-то шептал, а он никак не мог понять его, и только несколько слов ему удалось расслышать: "надо жить, надо…". Слева от него появился Ботя с острогой и пытался громко говорить, а он снова никак не мог понять его слов. Только несколько из них он расслышал среди шума идущих навстречу: "надо бежать, надо…". Потом мимо него прошли его знакомые по институту и детству, и вдруг он наткнулся на спину профессора, размахивающего руками, словно крыльями. Профессор кричал изо всех сил: "Идите один, идите один"».

Лу перестала петь, накрыла его еще одной шкурой, вытерла его мокрый лоб и дала выпить несколько глотков горькой воды.

— Ты поправляться скоро. Ты уже не жаркий.

Он простудился после того дня, когда закопали в снегу Но. Он долго до самой темноты стоял и смотрел в небо, где постепенно зажигались звезды. Смотрел на темный горизонт, в ту сторону, где по его расчетам находился его город, его работа и Венера Петровна. Там над горизонтом светилось несколько ярких звезд, и казалось, под ними там его дом.

Он спросил Лу:

— О чем ты пела песню?

— Охотник жить один. Он уходить из города. Там он быть плохо. В лесу хорошо. Он там жить, ловить рыбу, зверя. Потом родить детей. Потом стать много охотников, рыбаков. Потом жить хорошо.

— А что значит «город»? — спросил он снова.

Лу надолго задумалась. Поправила огонь и ответила:

— Это знать Старый.

Он снова задремал, и ему снова снились странные сны, где вся деревня расположилась на большой городской площади. Горожане с любопытством наблюдали за жизнью деревенских, которых от прохожих и случайных зевак отделяла красно-белая лента, натянутая на чугунные столбики.

Чу поправился в первую большую луну после короткого дня. Зима перевалила через середину. Снега так сильно изменили пейзаж, что он, выбравшись наружу, не сразу сориентировался на местности.

Конические верхушки домов были еле видны из сугробов. Легкий дымок струился на фоне искрящегося снега. Низкое яркое солнце слепило глаза. Он вздохнул полной грудью свежий морозный воздух, оглядел заснеженные сопки, дальний синий горизонт, и радостью наполнилось его сердце. Скоро весна, темень постепенно уйдет, вскроется река. Новое лето и новые ощущения принесут новые надежды и новые планы. Сегодня он вместе с Лу должен пойти к старику. Им передали, что Старый ждет их после полудня и хочет с ними говорить.

— Ты родить охотника, — сказал старик, глядя в глаза Лу. — Быть называть Лучу. Красивый смелый быть. Родить когда цвести черная ягода.

— Ты хотеть уходить? — старик обратился к Чу.

Он не знал, как ответить старику. Он сам еще не осознал, что будет делать, как действовать, а старик как будто уже знал за него нечто такое, что может быть таилось в самых сокровенных уголках его души.

— Мне здесь не жить. Мой дом не здесь, — ответил Чу короткими фразами, стараясь, чтобы его сразу поняли.

— Твой дом здесь. Здесь жена Лу, здесь быть Лучу. Это все твое, — медленно произнес старик и добавил:

— Я потом умирать. Старый быть Лучу. Он быть мудрый.

— В деревне есть молодые охотники. Кто-то из них может быть Старым, — возразил Чу.

Старик нахмурился и долго смотрел на огонь. Они с Лу молча ждали ответа. Старик подбросил немного дров в очаг, закрыл глаза и очень тихо начал свой рассказ:

— Это быть давно. Когда никого здесь не быть. В городе жить много людей. Разных людей. Охотников, рыбаков. Много других. Это мне рассказывать мой Старый. Ему другой Старый. Город жить хорошо. Все быть довольны. Потом стать недовольных чуть-чуть. Немного. Они стать злыми и стать отбирать у других еду и другое. Недовольных стать много. Наши Старые уйти из города. Далеко уйти. В лес. И жить без города. Вот мы жить долго здесь. Нас скоро стать меньше. Мудрых мало. Ты чужой, но мудрый. Лучу быть потом мудрый. Деревня быть лучше с Лучу.

Старик закончил говорить и сидел у очага неподвижно, сложив руки на коленях. Через минуту он поднял правую руку, показывая, что разговор закончен. Они с Лу встали и, уже уходя через лаз, услышали слова старика:

— Если хотеть уходить, уходить один.

Они вернулись к себе в дом, когда солнце скрылось за кромкой леса. Вечерний сумрак опустился на верхушки домов. Синий снег длинными языками спускался к замерзшей реке. Лу раздула огонь в очаге. Они поужинали рыбой, грибами и сушеными ягодами и, уже лежа под шкурами, Лу осмелилась спросить его: — Чу, зачем ты хотеть уходить? Ты не хотеть брать меня с Лучу? — она замерла в ожидании ответа.

Ему стало нестерпимо жаль ее. Как это все ей объяснить? Он погладил ее черные волосы и ответил:

— Я возьму вас с собой.