Игральные кости

Она всхлипнула – скорее от боли, чем от удовольствия, но не остановила его, только запрокинула голову и застонала.

Еще толчок. Совсем грубо.

И еще несколько – один за другим, глухими, хлюпающими ударами в темноте, и он наконец замер, чувствуя, как выливается сперма.

Кристен чувствовала себя виноватой и благодарной, но это не единственная причина, по которой она не остановила Карри. Ей было хорошо. Больно и хорошо. Горячее, обволакивающее чувство неги разлилось по телу, и боль от толчков не казалась такой уж страшной. Когда он кончил – она поняла это по тому, как он замер, и как набухли вены на его шее, – и откинулся на соседнюю подушку, она ощутила какое-то разочарование. Но уже через мгновение он притянулся ближе, чтобы поцеловать ее в лоб, и она доверчиво прижалась, положив ладонь на его грудь.

– Ты кончил? – спросила она серьезно.

– Ага, – он улыбнулся, искренне не понимая, зачем она спрашивает. Все ведь и так понятно, верно?

– Хорошо, – она кивнула. – Спасибо.

– Спасибо, что кончил? – он ухмыльнулся. Напряжение схлынуло, и к нему вернулась способность подкалывать ее.

Она убрала руку с его груди, но он перехватил ее и положил обратно, накрыв своей.

– Прости. Меня давненько не благодарили после секса.

Она поморщилась:

– Давай не будем больше об этом говорить? – ей стало неудобно, а он невольно растянулся в улыбке:

– Ты кончила подо мной. Ты лежишь на мне голая и мокрая. О чем же будем говорить? Об искусстве? Ты вроде как художницей собираешься стать? Кто тебе нравится больше – Моне или Мане?

Кристен села в постели, прикрывая грудь одеялом.

– Вообще-то, я люблю Кандинского.

– И что он рисовал?

– Ты правда не знаешь? – девушка удивленно приподняла бровь.

– А ты правда не умеешь целоваться? – поморщился Карри.

Кристен потерла лоб.

– Нарисуешь меня? – озвучил он свою старую просьбу и, предваряя ее вопрос, добавил: – Да, прямо так. Прямо сейчас.

– Без одежды?

– А что, ты никогда не рисовала обнаженку?

– Рисовала. Но только с фотографий.

– Теперь у тебя есть живая натура, ты только посмотри! – он выскользнул из постели, вставая на полу в полный рост и наблюдая с удовольствием, как она закрывает лицо ладонями. Включил верхний свет.

– Можно хотя бы мне одеться? – выдохнула она. Голос звучал напряженно, но глаза щурились от прорывавшейся наружу улыбки. Ему это понравилось.

– Думаешь, это тебя спасет?

– Ты не тронешь меня снова, – она хмыкнула.

– Еще как трону, – сообщил он невозмутимо. – Ну, мне сесть? Лечь? Встать?

– Садись в кресло.

Он послушно уселся, забросив ногу на ногу.

– Хотя нет. Лучше встань. У тебя есть бумага? И простой карандаш?

Он принялся рыться в шкафу.

– Можно, я выкурю сигарету?

Она рисовала его уже минут десять – сосредоточенно, напряженно, молча. Скрестила ноги по-турецки, склонилась над бумагой. Он стоял напротив, обнаженный, смотрел на нее и отчаянно старался не заводиться. Но она выглядела настолько серьезной, так нервно заправляла за ухо падающие на лицо пряди волос, так сосредоточенно покусывала нижнюю губу и краснела, поднимая на него глаза, что удержаться было сложно.

– Конечно, – Кристен кивнула.

Карри наклонился, подхватывая с пола джинсы, вытащил из заднего кармана пачку сигарет, щелкнул зажигалкой. Запах дыма и ментола тут же разнесся по комнате.

– Ты не куришь?

– Нет.

– И не пробовала никогда?

Она покачала головой.

– Ты инопланетянка, – хмыкнул он.

– Это плохо?

– Это заводит.

14 глава

Рано утром Карри вынырнул из постели, чтобы сходить в душ. Кристен, конечно, еще крепко спала, и он старался не шуметь. Ему вообще не мешало бы побыть одному и подумать, но в коридоре он наткнулся на Лэсси. Сестренка уже была одета и накрашена, и темные локоны прыгали по плечам при каждом ее движении.

– Карри! Ты вчера так и не познакомил нас со своей новой девушкой! – возмутилась она, шутливо пихая его кулаком в грудь и не давая пройти дальше.

– Кристен не моя девушка, – Карри раздраженно повел плечами. Ему хватало проблем с «Гиенами» и прочими мразями, не хватало еще, чтобы собственная сестра считала Кристен его девушкой.

– Но ты с ней спал, – заявила Лэсси невозмутимо.

– Я много с кем сплю.

– И то верно, – усмехнулась девушка. – Но с ней это было как-то иначе, ты не будешь отрицать.

– Как ты могла понять это? – фыркнул Карри. – По ее стонам?

Лэсси прищурилась и наклонила голову. В такие моменты Карри любил и ненавидел свою сестру. Любил – потому что она единственная без лишних слов и объяснений догадывалась о многих вещах в его жизни, чувствовала его на каком-то особом, телепатическом уровне. Ненавидел – по той же самой причине. От нее было практически невозможно что-то скрыть. Порой это было хорошо, порой не очень. Лэсси с детства была его маленьким хвостиком, который знал обо всех его проказах и влюбленностях. Но даже если он сердился, он все равно обожал Лэсси, как только брат может обожать сестру. Лэсси была его спасательным кругом тогда, несколько лет назад, когда произошла вся эта беда с Элисон. Без сестры он бы не справился. Как знать, может, без нее он бы тогда убил себя.