Игральные кости

– Да я на члене вертел твои приказы, черт побери! Назначь на эту должность Лиама – это он голосовал за, а не я! У меня и без того хватает проблем! Или это такое наказание за непослушание и бунт?!

У Брэдли дернулся глаз – вряд ли это все заметили, но Карри заметил. Заметил он и то, как взгляд у отца налился кровью, а кулаки сжались. Он уже успел пожалеть о своем резком выпаде, но было слишком поздно забирать слова назад. На какое-то мгновение воцарилась тишина, потом отец продолжил все тем же невозмутимым тоном:

– Ты будущий президент клуба. Мой преемник. Будь добр выполнять приказы, а на члене верти ту девку… как ее? Я позволил тебе притащить в мой дом школьницу – давай ты не будешь качать еще какие-то права? Это сделаешь ты – и точка. Возьми в напарники Лайнела.

Закончив говорить, он ударил в гонг:

– Собрание объявляется закрытым.

– Ну что?

– Что решили?

Кристен и Лэсси почти в один голос обратились к Карри, стоило тому оказаться в столовой. Многие члены клуба уже разошлись, но в доме все равно было еще людно и шумно. Карри устало присел на стул.

– Война.

У Кристен как будто сердце вниз рухнуло.

– Теперь это надолго, – пояснила ей Лэсси, и брат кивнул:

– Нам с Лысым велено установить камеры слежения во всех возможных точках продажи, куда могут заявиться «Гиены».

– Нихрена себе! – хмыкнула Лэсси.

– Займемся этим прямо сейчас, чтобы угодить папочке, – решил Карри.

– Слишком поздно, – Лэсси покачала головой. – Займешься этим завтра на свежую голову. А сейчас отправляйтесь с Кристен спать…

– Нет, – Карри раздраженно прервал ее и вскочил со стула. – Пожалуйста, оставьте меня в покое. Обе.

Он передернул плечами, постоял несколько секунд в проеме, понимая, что нужно еще что-то сказать, но в конце концов просто развернулся и вышел из столовой.

– Карри, – нерешительно позвала вслед Кристен, но Лэсси ее остановила, приложив к губам указательный палец:

– Оставь его. Ему нужно подумать… Вернее, им с Лысым. Уверена, они что-нибудь придумают. А ты сегодня поспишь в моей комнате.

22 глава

– Ты это слышал, да? Твою мать!

Карри расхаживал из стороны в сторону по спальне Лысого, а сам Лысый с обреченным видом сидел на постели и провожал друга взглядом. Туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда.

– Мы должны сейчас же поехать и поставить эти проклятые камеры!

Лысый посмотрел на наручные часы:

– Уже десять вечера.

– Да мне насрать! – взорвался Карри. – Он должен был назначить ответственным Лиама, а не меня! Он как будто бы мстит мне за что-то, только за что?! Вот проклятье!

– Сядь и успокойся, – Лайнел вздохнул. Он, конечно, как и Карри, не надеялся на благополучный исход дела, но черт возьми… президент и вправду поступил как-то неразумно. Впрочем, сейчас ему не очень хотелось думать об этом. Хотелось принять душ, опрокинуть в себя стаканчик чего-нибудь горячительного и просто лечь в постель. Как говорится, утро вечера мудренее. Но Карри приспичило ехать устанавливать камеры прямо сейчас, и он не хотел отказывать ему и оставлять друга в одиночестве.

– Где они?

– Кто? – не понял Лысый.

– Камеры, конечно, – раздраженно фыркнул Карри.

– На третьем этаже. В какой-то коробке из-под обуви.

– Я схожу.

Лестница была скрипучей, а воздух пыльным. Они нечасто поднимались на третий этаж. Только когда нужно было оттуда что-то забрать. Коробки были сложены там как попало, вдоль и поперек, одна на другой, чтобы занимать поменьше места. Понятие «коробка из-под обуви» было очень растяжимым – таких коробок тут был не один десяток. Спотыкаясь в полумраке (тусклого света от одной лампочки явно не хватало) и чертыхаясь, Карри принялся разгребать многочисленный хлам.

Чего тут только не было! Ржавые детали от сломавшихся машин и мотоциклов, пересыпанные столярными инструментами: пилами, лобзиками, ножовками, молотками, гвоздями и шурупами всех размеров и форм, шилами, сверлами, зажимами. На видном месте лежали дрель и топор. Все это было свалено кучами в деревянных ящиках и таких же обувных коробках, в какой должны были обнаружиться камеры. Карри перебирал их одну за другой, переставляя с места на место.

Тут же были и какие-то книги, журналы, газеты. Давно пожелтевшие от воды, выцветшие от солнечного света. Рядом лежали стопами, прямо на полу, старые семейные альбомы. Фотографии своего детства Карри хранил у себя в комнате – а тут лежали снимки времен отцовского детства. Черно-белые фотографии, такие же, как и у тысяч, миллионов других американских детей второй половины двадцатого века. Но кое-чего не было у тех детей, а у его отца – было. Байки. Много, много, много мотоциклов. Просто на каждом третьем фото. Отец был с малых лет к этому привычен. Как и он сам, Карри.

Здесь была и старая одежда, которую было жалко выбросить, и старые игрушки – его, Лиама и Лэсси. Вперемешку лежали разноцветные машинки и куклы с жесткими волосами и выпученными глазами. Любимой куклой Лэсси была, конечно, Барби. Но ее сестра хранила в своей комнате, а не отправила сюда гнить вместе с остальным хламом.