Игральные кости

– Хорошо, – очевидно, Кэмерон записывал за своим собеседником. – И какая же у вас информация, мистер Лоуренс?

– Сегодня, восемнадцатого мая, в два часа после полудня «Ночные демоны» и «Адские гиены» будут передавать большую партию оружия.

– Насколько большую?

– Порядка трехсот автоматов Калашникова.

– Где?

– На пересечении трасс V-5 и R-11.

– Сколько будет человек?

– Примерно по пять-шесть участников от каждого мотоклуба, а покупателей… не знаю, человека три или четыре. Всего тринадцать-шестнадцать человек.

– Отлично.

Его собеседник помолчал, потом спросил нерешительно:

– Мое имя останется нераскрытым?

– Разумеется, – подтвердил Кэмерон. – Мы не выдаем своих информаторов и надеемся на дальнейшее сотрудничество… – эта фраза прозвучала как заученный шаблон, но второго мужчину это, кажется, устроило:

– Хорошо.

Да, это был Джонни.

Стоило Карри услышать до боли знакомый и такой родной голос, как сердце у него сжалось, и он, кажется, почти не дышал те две минуты, что длилась запись телефонного разговора.

Косой выключил проигрыватель и пожал плечами:

– Теперь ты понял?

Карри неопределенно покачал головой. Это было слишком тяжело понять. Но да, очень многое стало ему теперь ясно.

Стало ясно, почему «Гиены» так отчаянно нарывались.

Стало ясно, почему они подстроили аварию на гонках.

Стало ясно даже то, почему во время последней стычки выстрелили именно в Джонни.

Но теперь появился другой вопрос: зачем? Зачем это было нужно человеку, который вот уже двадцать лет был верным членом «Демонов», близко дружил с вице-президентом и всегда выступал против любых войн и противостояний? Это не укладывалось в голове.

– Расскажешь это своим? – спросил Косой, и Карри растерянно пожал плечами. Он не знал, как поступить. Он не был уверен, что прямо сейчас выложит все отцу. Но ему точно нужно было поговорить с Лысым, а потом и с самим Джонни.

Косой проводил Карри Джонсона до мотоцикла, а потом вернулся в дом. Ламберт встретил его в холле:

– Поздравляю, ты раздавил его, как таракана.

Косой в ответ задумчиво хмыкнул:

– Знаешь, кто рассказал ему, что это мы подстроили аварию?

– Кто?

– Его девка, – сказал Косой уверенно.

– С чего ты взял? – удивился Ламберт.

– Я вспомнил… Когда мы говорили об этом, в холле хостела на полу кто-то лежал. Тогда я даже внимания на это не обратил. Думал, какой-нибудь наркоманище наширялся герычем и теперь ловит приходы. Но это была его девка. Он тогда утащил ее из бара, помнишь?

– Помню, – кивнул Ламберт. – Но почему ты решил, что после этого она пошла в хостел и валялась там на полу?

– А что ей еще было делать? Она была напугана, как овца. А там ее никто не трогал. Вот и прикорнула.

– Ну, не знаю, – с сомнением протянул Ламберт.

– Я помню темные волосы, торчавшие из-под пледа.

– Мало ли у кого могут быть темные волосы?

– Нет, это точно его девка. Она чертовски умная. Стоило ей появиться – и вот в нас уже летят обвинения в предательстве и в аварии! Она тут явно замешана.

– Хреново.

– Мы должны ее припугнуть, – сказал Косой. – Объяснить ей, что если она трахается с вице-президентом одного клуба, это не дает ей права подслушивать чужие разговоры и стучать на другие клубы.

– И как мы ее припугнем? – спросил Ламберт. Косой почесал подбородок:

– Пока не знаю, но я придумаю в ближайшие дни. А пока – ни слова Ривере.

38 глава

– Ты уверен, что это был его голос? – с сомнением произнес Лысый, и Карри грустно кивнул:

– Ага. По-твоему, за двадцать лет я не выучил его голос?

– Но как же так, – сокрушенно вздохнул Лысый. – Это просто… бред какой-то! В голове не укладывается!

– Нужно с ним поговорить, – сказал Карри. – У него наверняка есть какое-то объяснение этому поступку.

– Даже если так – его исключат из членов клуба, как только твой отец все узнает.

Карри кивнул:

– Поэтому пока мы будем молчать.

Кристен сидела в столовой вместе с Лэсси и Кирой.

Кира лепила пластилиновые фигурки. Брала большой кусок коричневого пластилина и скатывала из него колбаску, потом прикрепляла с одной стороны голову-шар, а с другой – тоненький хвостик. Потом вставляла снизу четыре ножки-спички. Получалась овечка. Таких овечек на столе стояло уже девять штук – Кира решила сделать настоящую отару. Почему овечки были коричневого цвета, оставалось загадкой.

Лэсси листала модный журнал и периодически разворачивала его в сторону Кристен, показывая пальцем на какую-нибудь модель:

– Смотри, клевое платье!

– Ага, – Кристен покорно соглашалась.

– И туфли тоже!

– Ага…

Сама Кристен пила кофе и дожидалась Карри. Сердце у нее было не на месте. Лэсси понимала это и всеми силами старалась ее отвлечь, но получалось так себе.

– С ним все будет хорошо, – попробовала она утешить подругу, когда та высыпала себе в кружку четвертый за последний час пакетик растворимого кофе и залила его крутым кипятком.

– Откуда тебе знать? Почему вообще он поехал туда один? Разве ваши законы этого не запрещают?

– У нас нет законов, только негласные правила и негласный кодекс чести, – Лэсси пожала плечами. – Но ты ведь знаешь Карри. Если он что решил – ему наплевать на любые правила и на любые кодексы.

– Вдруг его убьют?