Игрек Первый. Американский дедушка

— Слушай сюда! Завтра придут трактора! — заверил приятеля ритуальный работник. — Раскопали, гады, что у нас ни одного покойника! Говорят, только скелет кошки нашли… — Федор вздохнул.

Не лежать тебе, раб божий Серафим, в русской земле! В американскую закопают! Ты меня слышишь? Алло? Алло?

Телефонная трубка выпала из ослабевшей руки Серафима Терентьевича. Он стоял, покачиваясь. И смотрел в кухонное окно. По небу неслись веселенькие облака, сливаясь в свинцовую давящую пелену.

Гоша собрался с духом.

— Я покойник! — произнес он убежденно. — Меня больше нет! Меня давно уже нет. Нехорошо делать вид, что ты живой, когда ты мертвый!

Гоголев поднес старинный пистолет ко лбу. Расширенное дуло запрыгало. Гоша с силой уперся им в висок, до боли. Сделал глубокий вдох.

— Гоша! — раздался истошный крик Зои Сергеевны. И барабанный стук в дверь. — Гоша, открой! Серафима Терентьевича не стало!

Бухнул выстрел. Пуля, не задев Гошу, разбила окно.

Глава 10

На другой день происходили поспешные похороны Серафима Терентьевича Гоголева.

На кладбище, возле могилы Гоголевых, собрались все свои: покойники, Гоша рядом с Ингой. Зоя Сергеевна была в трауре, и Денис Ильич по привычке поддерживал ее, будто она была тут самой многострадальной.

На венке алела лента с надписью: «…от коллектива покойников…»

В стороне топтался оркестр, ожидая от Мешкова знака. Видимо, стараниями директора похороны были по первому разряду.

Торжественный, взволнованный Мешков держал речь.

— Сегодня, можно сказать, мы открываем наше кладбище! Мы предаем земле тело Серафима Терентьевича Гоголева…

— Слава богу! — вздохнул кто-то. — Будет у нас хоть один настоящий покойник!

— С первым покойничком вас!

Мешков продолжал:

— Мечта Серафима Терентьевича исполнится! Его тело будет лежать в русской земле!

— Жалко дедусю! — вздохнула Инга. — Ему, наверно, и ста лет еще не стукнуло…

Гоше было трудно говорить, он молча поймал ладонь девушки, сжал ее. Она ответила на его рукопожатие.

— Он был для меня самым близким человеком! — с трудом проговорил Гоша.

Что-то мучило Ингу:

— Деньги для меня не играли никакой роли…

— Для меня тоже, — не понял ее Гоша. — У меня ведь их никогда не было.

— Русская земля! — с пафосом восклицал Мешков. — Что может быть лучше в жизни, чем лечь в тебя! Каждый из нас мечтает об этом.

К Гоше подошла Валерия.

— Мужайтесь! — прошептала она. — Теперь ваша могила будет занята. А я с радостью приму вас в свою. Мы вместе туда уляжемся, она большая, вы не сомневайтесь!

Гоша оторопело уставился на мечтательную девушку. Она всхлипнула.

— Вы не хотите лежать со мной в одной могиле?

— Хочу!

К Гоше пробился Федор.

— Георгий! Дед просил передать тебе это, когда он дуба даст! — ритуальный работник протянул опечаленному Гоше большой красивый конверт, украшенный какими-то завитушками. Тот не знал, куда его сунуть.

Зоя Сергеевна взяла у бывшего мужа конверт, тихонько вскрыла его. И извлекла оттуда гербовую бумагу.

— Завещание! — прочел Денис Ильич.

Срывающийся голос Мешкова исторгал у всех присутствующих слезы грусти и очищения.

— Серафим Терентьевич отдал свою жизнь ради того, чтобы наше кладбище жило и процветало! Спи спокойно, дорогой товарищ!

— Боже мой! — Зое Сергеевне стало дурно. — Покойник завещал Гоше и Инге почти два миллиона долларов! На двоих!

— Но это безнравственно! — воскликнул Денис Ильич. И получил от Зои Сергеевны звонкую пощечину.

— За что? — только и смог пролепетать он. Несколько рук протянулось, чтобы завладеть драгоценной бумагой, увидеть ее своими глазами.

Зоя Сергеевна покачнулась, схватилась за сердце.

— Умираю!

В толпе воодушевленных покойников пронеслось:

— Может, ее в ту же могилу?

На Гошу наследство не произвело никакого впечатления. Он взглянул на человека, с которым дедушка связал его своим завещанием.

Инга, нахмурив брови, шевелила губами.

— Миллион разделить на сто — это сколько? Десять тысяч ночей! — потрясенно прошептала Инга. Только теперь она оценила размер своего богатства.

— Почему же он прикидывался нищим? — прорыдала Зоя Сергеевна.

— У миллионеров свои причуды… — открыл рот Денис Ильич и тут же закрыл его. Ему показалось, что жена вновь испытывает желание ударить его, но у нее на это уже нет сил.

— Прошу близких прощаться с покойным! — провозгласил Мешков.

Гоша шагнул к гробу. Впервые на кладбище он посмотрел на дедушку. Тот совершенно не походил на покойника. Казалось, гусар вот — вот засмеется.

Гоша приложился губами ко лбу Серафима Терентьевича, и ему показалось, что дедушка подмигнул ему! Обман зрения объяснялся тем, что глаза внука щипало от слез.

Семен и Николай, чисто выбритые в честь торжественного случая и трезвые, ждали знака Мешкова, чтобы накрыть гроб крышкой и заколотить.

Знак был получен. Они старательно и умело принялись за работу.

Чтобы отвлечься от печальной процедуры, Гоша поискал глазами Ингу.

— Я его никогда не забуду! — шепнула она ему. — Буду его вспоминать по ночам. У меня впереди десять тысяч свободных ночей!