Игрек Первый. Американский дедушка

Может быть, он совершил грех, проделав в своем сознании то, что мужчина и женщина осуществили в действительности, и стал виновником прелюбодеяния? Тогда мечтателю воздалось по заслугам.

До того, как любовники оказались в реанимации, Игрек решил прекратить с ними всякие отношения. Но все его мысли были о них — значит, отношения продолжались. Связь с Тиной и Брокгаузом мальчик ощущал как натянутые нити.

«Допустим, я мог на них повлиять… Но теперь от полуживых людей можно требовать лишь одного: надо ожить, не умирать…»

Игрек не был уверен, что этого хочет.

8.

Алевтина, усидев кое-как в теле Судакова, подивилась своей прозорливости. Кошмарный сон о том, что она не сможет вернуться в свое тело из-за того, что его поспешат отвезти в морг, оказался в руку.

Вместилище души, доступное ее глазу, лежало в нескольких шагах, но было недосягаемо. Труп прелестной девушки похоронят, вдосталь посудачив о том, какой молоденькой она умерла, наврут что-нибудь и о неразделенной любви, наверно.

«Сколько мне суждено прозябать в прогнившем теле полудохлого старикашки?»

Тело Алевтины переложили на каталку и накрыли простыней.

— Она умерла?

Хрип Брокгауза вновь встревожил реаниматоров.

— Я полковник безопасности! — Алевтина вспомнила о своем чине. — Прошу всех присутствующих немедленно покинуть палату реанимации!

Люся со шприцем в руке двинулась к параноику, но реаниматор ее остановил.

— Не надо. Сердце не выдержит.

— Все, оставшиеся в палате, будут расстреляны! — совсем разошлась Тина.

Никто ее не боялся.

* * *

Оставалось последнее. Ведьма связалась по мобильнику с приемной мэра Коровко. Полковника Судакова сразу соединили с градоначальником.

— Поступило сообщение, что в Воробьевке заложена бомба. Немедленно свяжитесь с главврачом больницы. Все должны выполнять любые мои распоряжения! Даже если они кому-то покажутся нелепыми!

Коровко был совершенно согласен с полковником Судаковым. Через минуту в реанимацию прибыл главврач Гагаев.

Еще через минуту в палате остались двое: сумасшедший полковник и едва живая девушка.

Шестым чувством Игрек ощутил, что Брокгауз собирается сказку «О мертвой царевне и о семи богатырях» сделать былью. Кукловод мог ему помешать. Но не стал.

* * *

«Коровко слишком уж хлопочет из-за маразматических причуд чекиста, значит, они повязаны…» — никчемная и никчемушная мысль в Алевтинином положении.

О главном Ведьма старалась не думать: как произойдет оживление? Не отбросит ли чекист сандали в решающий момент?

Отвращение Тины к себе усилилось, когда она окинула взглядом белое, худосочное тело полковника. Не вовремя зачесалась попка, а вернее, жопа. Сердце от страха затарахтело в истерике, заныло, как перед концом света.

«Протянуть еще хоть четверть часика!» — эгоистичная молитва Ведьмы была услышана на небесах. Сердце отпустило.

Бесчувственная девушка на каталке, прелестная в своей беззащитности, показалась Тине неизмеримо выше обычных живых людей, погрязших в разврате и бессмысленной суете.

Возможно, поэтому ни малейшего сексуального желания великолепная статуя у плоти полковника Судакова не вызвала.

Восхищение своим телом не перешло у Алевтины в вожделение.

«Любовь или смерть!» — с таким лозунгом хорошо идти в последний бой, но не на каталку с неземным созданием.

Устроившись рядом с мраморно — холодным телом, бесконечно любимым с раннего детства, Ведьма не испытала ничего, кроме жалости к самой себе. Той, которая вынуждена протухать в потрохах старпера.

«Полюбить ее и умереть! Она прекрасна! Достойна резца Микеланджело!» — эстетические переживания не способствовали плотским устремлениям костлявого любовника.

У грубых мужчин есть свои животные уловки для распаления безжизненной плоти, но Тина о них не ведала.

В палату осмелилась заглянуть Люся, ожидая увидеть что-нибудь похожее на пожирание вампиром внутренностей своей жертвы.

— В чем дело? — визгливо вскрикнул полковник Судаков. — Кто мешает реанимации больной? Террористы?

— Не сдох еще? — вежливо осведомились медсестра у душевнобольного.

— Он будет с кем-нибудь трахаться на наших похоронах!

Обнадеживающий диагноз скучающего реаниматора донесся до слуха Алевтины. Но не возбудил в ней спасительного желания овладеть самой собой.

* * *

Осознав тщетность своих усилий по оживлению чувств контрразведчика, Алевтина вновь облачилась в его одежду.

— Реанимация трупа продолжится в более подходящих для этого условиях! — отрывистым, лающим тоном сообщил полковник Судаков публике.

— Где террористы? — осмелился спросить залетный журналист.

— Везде! — лаконично ответил чекист. — Где ваш пропуск? Как вы прошли через два кольца оцепления?

Если б не решетки на окнах, напуганный журналист выпрыгнул бы в окно.

— Я и не знал…

— Сдайте оружие! Приказываю всем сдать оружие!

Офицеры Безопасности узнавали своего шефа.

— Где мой адъютант?

Капитан Мухортых мячиком подскочил к начальнику.

— Я.

Полковник скептически обозрел мешковатую фигуру офицера: разъелся!

— Реанимация трупа продолжится у меня на квартире. Необходимо немедленно доставить туда тело. Справитесь?

— Так точно! А как же террористы…

— Пошлите их в жопу!

— Поздравляю с возвращением!