Игрек

При их приближении Стиральная машина самоактивизировалась.

— Что желаете постирать? — услужливо поинтересовалась она.

— Ребенка, — буркнул Игрек.

Машина немного подумала.

— Никогда прежде не стирала детей, — призналась она, — поэтому ничего не могу вам посоветовать. Он сильно грязный, слабо грязный или использовался только один раз?

— Сильно грязный, — решительно ответил Игрек.

— Ткань натуральная или синтетическая?

— Натуральная, — Игрек был донельзя доволен собой. Кажется, он принял верное решение.

— Деликатная или…

— Деликатная, — ответил Игрек. Всякому ясно, что с детьми надлежит обращаться с максимальной осторожностью.

— Тогда рекомендую режим долгой бережной стирки с мягким порошком, а затем слабый отжим.

Игрек знал, что химикаты могут повредить детям.

— По-моему, детям порошок противопоказан.

— Хорошо. Тогда воспользуемся мыльной стружкой. Поместите вещь в барабан.

— Ты уверена? — спросил Игрек. Дверца барабана была такой маленькой…

— Разумеется, — ответила Стиральная машина — как показалось Игреку, несколько раздраженно.

Раздался щелчок, дверца открылась, и Игрек опустил Шарлотту в нутро стиральной машины. Судя по всему, новая игра пришлась девочке по вкусу: визжа от восторга, она принялась радостно сучить ножками.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! — прогремел у него за спиной чей-то голос. Игрек обернулся. В дверях кухни стоял Ворчун. Старый робот находился в таком возбуждении, что казалось, вот-вот взорвется.

— НЕМЕДЛЕННО ВЫТАЩИ ОТТУДА РЕБЕНКА!

Игрек растерялся — совсем как в тот раз, когда увидел в грузовике мертвого робота. Поспешно вытащив Шарлотту из стиральной машины, он протянул ее Ворчуну.

— Разве ты… не знаешь… первого закона… робототехники?!

Не успел Игрек ответить, как Ворчун разразился взволнованной речью:

— Никогда… ничего подобного… за всю мою жизнь… Причинить вред ребенку… Мы запрограммированы заботиться о людях… Нам несвойственно…

Игреку ужасно хотелось отгородиться от возмущенного голоса старого робота, не слышать его. Собственно говоря, он с легкостью мог бы поставить внутренний звуковой барьер — но что-то подсказывало ему, что этого делать не следует. Поэтому он так и остался стоять, омываемый нескончаемым потоком гневных слов. Наконец он не выдержал.

— Я запрограммирован по-другому, иначе, чем ты, — выкрикнул он.

Ворчун осекся на полуфразе.

— То есть, — продолжал Игрек, — конечно, я знаю законы робототехники…

— Ну и какие эти законы?

— Робот не должен причинять вред или позволять причинять вред людям. Робот не должен делать ничего такого, что подвергает человека опасности. Робот не должен причинять вред себе или другому роботу, если только другой робот не подвергает опасности жизнь человека. — Он замолчал, хотя с легкостью мог бы процитировать еще десяток законов. — Всё дело в том, что я не запрограммирован строго подчиняться правилам. Я запрограммирован учиться, думать и принимать решения. Я сам могу выбирать, как себя вести.

Видя, что Ворчун ничего не понял, он добавил извиняющимся тоном:

— Я думал, Стиральная машина знает, что делает.

Ворчун молчал. Шарлотта похлопала его по щеке, и он автоматически начал покачивать ее вверх-вниз. Малышка залилась радостным смехом.

— Прости, — проговорил Игрек. — Я не хотел причинить ей вред. Я усвоил урок и никогда больше не подвергну Шарлотту опасности. Пожалуйста, не рассказывай никому.

— Я не умею говорить неправду, — пробормотал Ворчун. — Но, если меня никто не спросит, у меня не будет повода об этом заговорить.

— Спасибо, — поблагодарил его Игрек, всё еще не придя в себя от пережитого шока. Подумать только, он чуть было не навредил Шарлотте! Сам он не имел ни малейшего представления о том, что случилось бы с девочкой в стиральной машине, однако, судя по реакции Ворчуна, это было бы что-то ужасное. Как-нибудь он это непременно выяснит — только не сейчас, сейчас он даже думать не мог об этом. Игрек поплелся вслед за Ворчуном на кухню.

— Всё пошло не так с того момента, как я дал ей печенье, — пожаловался он. — Оно было какое-то странное.

Ворчун исследовал красные пятна на кофточке Шарлотты.

— Корзиночки с джемом, — пояснил он. — Я приготовил их вчера и положил в буфет.

— А-а-а, — протянул Игрек, в который раз подумав о том, что реальная жизнь всё-таки ужасно сложная штука.

***

Вечером, когда всё семейство отправилось спать, Игрек поднялся на верхний этаж пообщаться со странным человеком в белой простыне. Весь день он чувствовал себя не в своей тарелке. Он сознавал, что с ним самим ничего не произошло: он цел и невредим и функционирует абсолютно нормально, — однако после происшествия со стиральной машиной его не оставляло ощущение, будто что-то не так.

Экран коммуникатора замигал, на нём появились лужайка и корявое дерево. Человек в простыне с наслаждением вкушал виноград. Игрек уселся напротив. Стояла чудесная погода, и Игрек с трудом удержался, чтобы не пожелать незнакомцу доброго вечера. Человек показал гостю на вазу с фруктами, но Игрек покачал головой.

— Итак? — осведомился человек, закинув в рот сразу три виноградины.