Игрок

— Я тебя ненавижу, — он тычет в меня пальцем. — Я, правда, ненавижу тебя... ты... злой гений.

Я хлопаю его по плечу.

— Знаю. Сможешь поблагодарить меня позже.

Наклонившись ближе, он говорит:

— Но серьёзно, мужик, Пейдж?

Я пожимаю плечом.

— Захотелось немного повеселиться. Ну и поиздеваться над тобой.

Стук в дверь отрывает мое внимание от Грэхема. Подумав, что это Кит, я иду к двери, застегиваю пиджак на пуговицу в середине и изображаю яркую улыбку.

Однако это не Кит, а Пенелопа, на час опоздавшая на работу. Я смотрю на часы и говорю:

— Мисс Прескотт, как мило, что вы решили к нам присоединиться. Я начал думать, что вы потерялись, хотя в этом нет смысла, раз вы работаете в «Парагоне». Полагаю, пора надеть фартук и приступить к работе, пока я не попрошу вас уйти.

— Извините, — шепчет Пенелопа. Отсутствие огня в ее голосе вырывает меня из игривого настроения, заставляя внимательно посмотреть на нее. Вот тогда я и замечаю заплаканное лицо.

— Пенелопа? — спрашиваю у неё, пытаясь получше разглядеть.

— Мне нужно начать работу, — отвечает она, проходя мимо меня.

Прежде чем она скроется из виду, хватаю ее за руку и веду по коридору. Пейдж смотрит на нас, но ничего не говорит, так как сосредоточена на еде, проверяя готовность мяса и помешивая соус.

Крепко держа Пенелопу за руку, веду ее в библиотеку и закрываю дверь. В комнате полно книг, большая часть мистики, немного триллеров и небольшая коллекция эротики. Не буду лгать, я люблю хорошие сцены секса в книгах. Нет ничего лучше чтения медленной прелюдии. Иногда это возбуждает меня больше всего.

— Гевин, я должна приступить к работе, — возражает Пенелопа,

— В прошлый раз надул тебя, но сегодня ты работаешь на меня, и я скажу, когда тебе нужно приступить к работе, — заявляю. — Почему ты плакала?

— Почему тебя это волнует? — ощетинивается она, завязывая фартук, пока пялится в пол, избегая зрительного контакта.

Указательным пальцем приподнимаю подбородок, чтобы она посмотрела на меня.

— Меня волнует, потому что мне не нравится видеть тебя расстроенной. Что произошло?

— Ничего, о чем стоило бы переживать, — Пенелопа разглаживает ладонями фартук и затем упирает руки в бока. — Теперь я могу идти? — спрашивает, смотря мне в глаза, натянув на лицо маску решительности.

— Нет, пока не расскажешь, почему пришла с разводами от слез на щеках, — требую я, не отпуская девушку.

Выдыхая в раздражении, она говорит:

— Ладно, я ударила палец ноги об угол, даже думала, что сломала его. Я склонна к травмам и очень чувствительная, когда мне больно. Я та еще плакса. Да, ай... — она сдвигает ногу. — Очень сильно болит. — Если бы ее голос не звучал так монотонно, я бы, может, отпустил ее, но мы оба понимаем, что она лжет.

— Это правда? Об какой угол?

— Эм, в лобби, — Пенелопа раздумывает пару секунд. — Э... турист шел, печатая что-то в телефоне. Я стала жертвой его безалаберности, врезавшись в него, и затем задев ногой угол. Он даже не извинился. Ох, уж эти туристы. Такие безалаберные, — она качает головой, почти поверив в свою историю. — В итоге я расплакалась, но не думай, я женщина слова и не собираюсь портить вечеринку из-за какого-то пальца. Я преуспею, — она машет своим крошечным кулачком в воздухе, затем опускает руку, зная, что немного переигрывает.

Я поправляю пиджак, собирая мысли воедино.

— Шла с, возможно, сломанным пальцем? Звучит сурово.

— Так и есть, — Пенелопа кивает. Затем трет правую ногу рукой. Бедный пальчик. Полагаю, стоит носить железные сапоги в отеле, ха, — Пенелопа неловко смеется, затем делает глубокий вдох и выдыхает со свистом, оглядывая комнату. — Как много книг, — она верещит: — Пятьдесят оттенков серого?

Не отвечая на вопрос, говорю:

— Хочу посмотреть твой палец. Не хочу, чтобы ты работала, если серьезно пострадала. Возможно, стоит отвезти тебя в больницу.

— Нет никакой необходимости! — визжит Пенелопа. — Знаешь, — кладет палец на подбородок и задумывается, шевеля ногой. — Уже лучше. На мне все быстро заживает.

— Но вы плакали, мисс Прескотт. Если плакали через боль, значит, все плохо.

— Низкий болевой порог, но зато заживает все быстро.

— Пенелопа, — говорю предупреждающим тоном. — Покажи свою ногу, — она тушуется под суровым тоном. Я уверен, что с ее ногой все в порядке, но хочу увидеть, как далеко она зайдет с этим фарсом. Комедия.

Сдаваясь по какой-то безумной причине, она плюхается на пол на задницу, отчего юбка задирается, и снимает левую туфлю. Шевелит пальцами, и фальшивое выражение шока появляется на лице.

— О, боже мой, ты только посмотри! Уже лучше! Я же говорила, что все быстро заживает.

— Ты говорила про правую ногу, — поправляю я, отчего ее веселость исчезает.

— Да что ты говоришь, — бурчит, надевая туфлю назад и поднимаясь с пола. Ей удается пройти мимо меня, но я останавливаю, поворачиваю себе лицом, так что спина Пенелопы прижата к двери, и нависаю над ней.

— Мне не нравится видеть тебя расстроенной, — признаюсь честно, пытаясь увидеть в ее взгляде истинные эмоции.

— Создаёте впечатление, будто вы правда обо мне заботитесь, мистер Сент.