Игрок

Как бы мне не оказаться в ситуации Остапа Бендера, который в Золотом Теленке тоже распушал хвост перед почти такими же советскими юношами и девушками. Хотел произвести впечатление, а в итоге в ответ получил только жалость и неприязнь.

Нет, по пути Остапа Сулеймана ибн Мария Бендера я точно не пойду.

Так что да, оставлю в бумажнике рублей двести, много двести пятьдесят, приму душ, освежу аромат шипра и пойду в ресторан.

* * *

Так, куда бы положить деньги? Можно, конечно, просто в чемодан, скорее всего ничего и не случится с ними. Ну или пойти к женщине в самом соку, к Валентине Алексеевне и попросить побыть её моим банкиром.

Так стоп, это не солидно!

Хотя почему не солидно? Я же по моей собственной легенде книгу пишу, медицинскую. Вот и скажу что получил аванс за часть рукописи, которую отправил…

Тэкс, а как я её отправил? Интернета-то нет.

Михалыч, ну ты чего? Телеграфом ты её отправил.

* * *

Когда В. А., что я её всё время называю по имени отчеству? В инициалах есть какая-то притягательность, услышала мою просьбу то сразу-же согласилась. Согласилась а потом спросила.

— А как вы, доктор первые главы своей книги отправили в издательство, да еще и так быстро.

— Валентина Алексеевна! Ну что вы как маленькая. Мы же не в каменном веке живём. Телеграфом, как же еще!

Как телеграфом? — ахнула она, — там же деньги за каждый знак берут.

— Вот зря вы отказались от того чтобы я вам немного почитал, мою книгу очень ждут в минздраве. Так ждут что всё, вплоть до последнего местоимения оплатили. И знаете что? Давайте я вам всё-таки почитаю!

Очень у меня хороший отрывок получился про гнойные осложнения, воздушную гангрену и сепсис. Вот вы, например, знаете чем опасно заражение крови при полостных операциях?

— Федор Михайлович, — В. А так сбледнула с лица что я чуть было не засмеялся, — я вам верю, но пожалуйста не надо. Вам расписку выписать на деньги?

— Ну что, Валентина Алексеевна! Мы же с вами не мещане какие-нибудь а советские люди. Это совершенно излишне.

В. А. взяла у меня деньги и я довольный собой пошёл на выход. Вот голову ставлю против макового зерна что она сейчас очень многозначительно смотрим мне вслед. И сто процентов побежит хвастаться подругам.

Еще бы, такой важный человек у неё угол снимает. Практически светило советской медицинской науки!

* * *

Вообще-то этих двоих звали Мишей и Максимом, но все вокруг называли не иначе как Хриплый и Сиплый. Слишком уж характерные были голоса у этой парочки, которая, схоронясь в роскошных зарослях, во все глаза смотрела как интересующий их фраер вышел из калитки и пошёл к автобусу.

— Этот? — спросил Хриплый.

— Вроде да, адрес правильный, да и по описанию похож, — ответил Сиплый.

— Может тогда сделаем всё прямо сейчас? Бабки точно при нём. Не дурак же он чтобы оставлять такие деньжищи в какой-то халупе!

— Не дурак, точно. Судя по всему тертый калач. Но сейчас мы делать ничего не будем. Сам же на пляже слышал что он в ресторан с девками намылился. Вот после шалмана, когда он накушается, мы его и потрясём. При девках, и бабки отберем и лохом выставим.

— Ну как знаешь, ты у нас голова.

— Вот-вот.

* * *

— Ну вот, как я и говорил, — сказал расстроенный Родик, — мест нет. Я уже и спросил.

У кого он спросил понятно. Вон, перед дверями Ореанды возвышается швейцар.

Практически апостол Пётр, что горой возвышается перед «райскими вратами» и не даёт всяким там шалопутным нарушать покой отдыхающих в советском общепитском раю. Но он не проблема, есть у меня ключи от этих врат.

— Сейчас всё решим, — говорю я Родику и подхожу к швейцару.

— Молодой человек, я уже сказал вашему товарищу что мест нет. У нас все столики заняты.

— А может в всё-таки войдете в положение? — Говорю я, понизив голос, и чуть сместившись, ровно для так чтобы загородить фигуру швейцара от студентов, незаметно кладу ему в нагрудный карман сразу два червонца, — меня Федор Михайлович Евстигнеев зовут.

— Федор Михайлович, дорогой, не признал вас. Прошу пардону, — вот это другое дело, молодец мужик. И какой актер в нем пропадает! Сразу понял что от него требуется и подыграл. Хвалю! — Для вас всегда место найдётся. Прошу за мной, товарищи.

Мы со студентами вошли в зал ресторана и швейцар тут же подозвал одну из официанток, вертлявую такую и при этом фигуристую. Униформа на ней сидела просто идеально. Хотя тут других и не держат, наверное.

— Людмила, это мой хороший товарищ. Федор Михайлович Евстигнеев. Ты уж будь душкой, сделай для товарища Евстигнеева и его друзей всё по высшему разряду. Ну как мы все тут умеем.

— Конечно, Ефим Кондратыч, всё сделаю. Пойдемте товарищи…

* * *

— Федя, а этот Ефим Кондратыч и есть твой друг о котором ты говорил, — спрашивает Ирочка оглядываясь. Судя по тому что этим же заняты и её друзья-подруги, ребята здесь впервые.

Я тоже, на самом деле. До этого я, конечно, был в Крыму, но по ресторанам особо и не ходил. Но держу марку, изображая бывалого.