Игрок

— Хрусты гони! — повторяется второй. — А если ты их где их под камешком спрятал или под деревом закопал, так мы и до места сходим, и лопатку прихватим.

Значит, неслучайные. Точно знают, что деньги у меня есть. Жадные всё-таки оказались шулера Коля и Витя. Не игрой, так по-другому решили себе деньги вернуть.

— Выигрыш забрать хотите? — говорю. — Так нет его больше.

— Говори, куда дел! — рычит «сиплый».

Расстёгиваю карман рубашки и протягиваю им квитанцию. Оба уголовника слегка теряются. «Сиплый», который в этой парочке ведёт себя поавторитетнее, разворачивает бумагу и читает вслух в неверном свете уличного фонаря.

— Квитанция… почтовый перевод… дом-интернат номер девять…

— Ты чё?! Семь косых детишкам отправил?! — перебивает его «Хриплый».

— Я там вырос, — говорю, — человеком стал. Шальные бабки счастья не приносят. А так, легко достались — легко расстались. Пускай у пацанов и девчонок будет то, чего у меня не было. А остальное в ресторане потратил, победу отмечал. Тут уж чеков не собирал, придётся вам на слово поверить.

— Интернат номер девять это где? — спрашивает «Сиплый».

— Под Рязанью, — говорю. — В пригороде.

— А я с Пскова, — зачем-то сообщает он, — тоже детдомовский.

— Слышь, фраер, — злится «Хриплый», — бабок нет, значит, котлы гони. Ай, ты чего?! — он натыкается внезапно на выставленный локоть кореша.

— Это, Мишаня, не фраер, — говорит «Сиплый», — это человек. Ты запомни, Мишаня, как настоящие люди выглядят. Я за него любого теперь на ремни порежу, понял?

— Да ладно, чего ты? — хрипит Мишаня, — понял я тебя.

— Мы вас, гражданин доктор, проводим, если вы не возражаете, — говорит «Сиплый», — район тут неспокойный. Мало ли кто встретится. Мы вам с барышней не помешаем, в сторонке пойдём.

— Вы закурить спрашивали, — вспоминаю, — так у меня есть, угощайтесь.

— «Угощайтесь», — начинает ржать «Сиплый», — у-ха-ха-ха!

— Закурить, у него есть, — всхлипывает в ответ Мишаня, — ой, не могу!

Отсмеявшись, они всё-таки берут из пачки сигареты. «С верблюдОм», одобрительно заключает Мишаня, а «Сиплый» варварски отрывает фильтр.

Так мы и идём дальше. Впереди я с Ирой, а шагах в двадцати сзади две серые фигуры, которые заметно по ярким огонькам сигарет.

— Чего они? — испуганно оглядывается назад Ирочка. — Зачем за нами идут?

— Просто по пути им.

— А что хохотали?

— Анекдот рассказал.

— А мне расскажешь?

— Он неприличный, — шучу.

Ирина заливается румянцем.

— Всё равно расскажи.

(Уважаемые читатели! На этом месте появится самый смешной анекдот из тех, которые вы предложите нам в комментариях. Приз за лучшую шутку — промокод на 2 том «Игрока».)

Вот ты… — Ира возмущённо стукает меня кулачком по плечу и при этом хихикает, — … похабник ты, вот кто!

Мы замедляем шаг, но к дому, где Ира проживает вместе с остальной студенческой компанией приходим всё равно слишком быстро. Стоять у ворот под присмотром двух угрюмых типов не слишком романтично, да и я не хочу переходить в отношениях с Ириной дальше ненавязчивого курортного флирта. Так что чмокаю её в щёчку и отправляюсь домой, куда добираюсь без приключений.

* * *

— Семь тысяч? В детский дом? — недоверчиво протянул Юра.

— Ты меня за крысу держишь?! — распалился Сиплый, — Думаешь, я бабки прикарманил?!

— Сукой буду, — подтвердил Хриплый, — доктор бумагу показал. Почтовый перевод.

— Не кипишуй, — осадил его Юра, — и за базаром следи. Я говорю, удивительное дело, так легко с деньгами расставаться.

— Сукой буду, удивительное, — кивнул Хриплый.

У него вообще был не слишком богатый словарный запас.

Швейцар у входа в ресторан «Ялта-Интурист» внимательно разглядывал двух типов, беседующих с представительным мужчиной и постоянным посетителем. В какой-то момент он собирался вызывать наряд милиции, но оба ханыги вели себя вежливо, а посетитель не показывал признаков волнения. Что могло объединять этих людей? Пожилой швейцар повидал всякого, и уже ничему не удивлялся.

— А держался как? — уточнил Юра, — Менжанул, хотя бы?

— Спокойно держался, — задумался Сиплый, — бабу свою в стороне оставил, чтоб сбежать успела, если что. Не дурняком, но без страха говорил, при этом уважительно.

— Хохмил даже, — вспомнил Хриплый, — и куревом угостил.

— Держите, — Юра раздал им по четвертному, — заслужили.

— Премного благодарны, — приподнял кепку Хриплый, — дай вам бог здоровьица.

— Свисти, если понадобимся.

В зале ресторана на Юру обрушился блеск хрусталя, столовых приборов и драгоценностей на женщинах. Вечерами здесь сидели люди, которые могли себе позволить практически всё. Столы ломились от деликатесов, вин и коньяков. Публика блистала импортными пиджаками и пошитыми на заказ вечерними платьями.

…Нам бы, нам бы, нам бы всем на дно!
Там бы, там бы, там бы пить вино!
Там под океаном, трезвый или пьяный
Не видно всё равно!