Игрок

— Буду паинькой, — обещаю я.

В жизни мне довелось поплавать и на медлительных паромах и на роскошных лайнерах, но вот так, на небольшом судёнышке под парусом выйти в море! От предвкушения даже внутри заныло что-то из детства, из «Острова Сокровищ» или Каверинских «Двух капитанов».

— Усаживайся возле румпеля, — командует Вика.

По её жесту догадываюсь, что румпель — это руль и размещаюсь рядом с ним с видом опытного морского волка. Словно гимнастка балансируя на качающейся палубе, ко мне подходит Саша и занимает место рядом.

— Руками не трогать, — предупреждает она.

— Тебя? — уточняю.

— Румпель! — забавно сердится она, — Меня тоже! Как огрею, если что! И вообще, молчи, не отвлекай! Ветер сложный.

— Почему? — тут же спрашиваю я. — Вроде как, сзади он.

— А должен быть спереди, — объясняет она, — тогда нас бы просто отнесло в сторону, а так погонит на ту яхту, что перед нами стоит.

Яхты стоят вдоль длинного, выдвинутого в море причала словно автомобили на парковке. Я понимаю всю сложность ситуации. Нам надо каким-то образом вырулить в бок, а у нас при этом нет ни мотора, ни вёсел. Только паруса.

Вика тем временем разматывает полотнище, которое оказывается длинным и узким парусом. Девушка подтягивает тросы, парус поднимается вверх и заполняется ветром. Он подхватывает наш кораблик и тянет за собой, но канаты, которыми закреплены нос и корма не пускают. Яхта рвётся с привязи, как нетерпеливый жеребёнок, взбрыкивая при отдельных порывах ветра.

— Отдать носовой! — командует Вика.

Катя отвязывает на берегу канат, и когда полоска воды между берегом и яхтой расширяется, прыгает на борт. Она пробегает мимо меня вдоль борта словно акробатка.

— Это стаксель, — показывает она на парус. — Когда грот поднимем, береги голову.

— Устроили экскурсию, — сердится Саша.

Она нажимает на румпель, и нос яхты клонится вправо «отваливаясь» от причала.

— Отдать кормовой! — кричит Вика, когда яхта, очевидно, занимает нужный угол.

Катя повторяет трюк с канатом на берегу, и судно всё быстрее отдаляется от пирса. Она ловко запрыгивает на борт и смеётся.

— Как всегда, мы лучше всех!

Яхта, набирая ход, направляется к выходу из бухты. Вика и Катя перебрасываются малопонятными фразами, вроде «трави шкот», «левый галс», «поднять грот».

— Голова! — предупреждает Саша, и у нас над башками пролетает длинная штанга, к которой прикреплён второй парус.

Мы огибаем волнорез и маяк и выходим в открытое море.

— У вашей яхты есть название? — я вспоминаю популярную детскую книжку о неунывающем капитане.

— Официального нет, — отвечает Виктория.

— Спортивным яхтам они не нужны. Это же не прогулочное судно, — огрызается Саша.

— А неофициальное? — продолжаю я. Как писатель, мне всегда нравится цепляться за малейшие подробности.

— «Змей Горыныч», — хихикает Катя.

— Потому что у неё три головы, каждая из которых смотрит в свою сторону.

— Серьёзно? — удивляюсь. — А я думал, что-то вроде «Чайки» или «Ласточки»…

— Это потому, что у неё спортивный класс называется «Дракон», — поясняет Виктория.

— А Змей Горыныч — потому что три головы, и все они спорят друг с другом, — дополняет Катя, игнорируя недовольство подруг.

— Катя, сколько можно повторять всякие глупости, — ворчит Саша. — Когда ты уже вырастешь!

Когда яхта выходит из-за волнореза, она набирает скорость и начинает подпрыгивать на волнах своим широким, основательным корпусом, обдавая нас брызгами.

— Она меня выдержит? — подначиваю девчонок, — Ведь я не из маленьких, а яхта трёхместная и лёгкая.

— Это крейсерская яхта, — успокаивает меня Вика. — Это значит, что на ней можно даже океан пересечь, если её правильно оборудовать.

— Раньше на таких яхтах устраивали каюты с двумя койками. — объясняет Саша, — Для участия в регате «драконы» добирались сюда не по автодорогам, а своим ходом. Из Балтики в Чёрное море, вокруг всей Европы. Представляешь себе!

— Почему коек только две? — удивляюсь, — яхта же трёхместная.

— А на вахте кто стоять будет? — хохочут девчонки, — сразу видно ты сухопутный.

— Вот бы на нём в кругосветку отправиться! — мечтает Катя, поглаживая «дракона» по выпуклому борту.

Я замечаю, что девчонки очень любят своего «Горыныча», и яхта, кажется, отвечает им взаимностью. Встав по ветру, судно натягивает паруса и легко несёт нас вдоль Крымского побережья.

Яхта режет воды Чёрного моря, словно бритва в руке закройщика скользит по тонкой, натянутой коже. Я оборачиваюсь, глядя, как за спиной распахивается панорама Ялты, окрашенной первыми лучами закатного Солнца.

Ялта, с её истерическим красочным буйством. Расцветки зданий, кажется, вырвались из болезненного сна художника-абстракциониста. Воображаю, как было, когда впервые разлили эту палитру цветов по городу? Наверное, было что-то вроде «эй, давай-ка покрасим эту башню в цвет мандаринового заката». И там она стоит, яркая, словно забытая скульптура.

И горы. Они вырастают, как бессмертные гиганты, увенчанные зелёными шапками. Они величаво устремляются в небо, словно бросая вызов самой гравитации.