Игрок

Вот тебе, сволочь! Будешь знать, как приличных девушек хватать за всякие разные места. Ищи теперь приличного стоматолога, уродина! И не забудь про страховку, которая всех твоих трат, я надеюсь, до конца жизни не покроет!

Обиженный визг ударил по ушам противной сиреной, заставив меня издать болезненный стон. Но дело сделано - нога была свободна. Правда, болела, зараза, зверски, но зато она хотя бы была. Я ее ЧУВСТВОВАЛА! Снова! А почувствовав, так наддала, что слетающиеся со всех сторон товарки обиженной мной зверюги только щелкнуть зубами успели - я пролетела мимо, как фанера над Парижем. Взбудораженная, решительно настроенная и гневно грозящая всем этим облизывающимся харям плотно сжатым кулаком.

Вот вам всем! Фигу, а не меня на блюдечке! Вот сейчас еще одной двину в зубы... на, получи, собака!... а теперь тебе подарочек на носу выцарапаю... будешь знать, как мне дорогу загораживать!..

Уф!

Совершив последний рывок, я буквально врезалась в мирно мерцающее окно, уцепилась за него обеими руками, которые вслед за ногой тоже решили проявиться. Потом подтянулась, едва избежав звучного щелчка чьих-то озлобленных челюстей. И, успев напоследок услышать дружный разочарованный вой, провалилась в никуда. До самого последнего мига торжествующе улыбаясь и откуда-то точно зная, что мне больше ничто не грозит.

А еще почему-то подумав, что, наверное, я не зря все-таки спрыгнула с крыши. По крайней мере, ТУТ было точно интереснее, чем на оставленном мной небоскребе.

Приземление, по закону подлости, было жестким. И ой-ой-ой, каким болючим. От удара я тихо взвыла, одновременно силясь вдохнуть, в глазах потемнело, ушибленная еще раньше голова безумно гудела. Руки и ноги я, слава богу, начала снова чувствовать и даже поняла, что ничего себе не сломала, но грудиной ударилась конкретно. Да с такой силой, что аж звездочки цветные заплясали. Одно радует: гаражи с их металлическими крышами явно остались далеко в стороне, иначе квакать бы мне сейчас раздавленной лягушкой. Тогда как я, благодаря милости провидения, все еще жива, цела и даже как-то шевелюсь, потому что с размаху упала на что-то мягкое, теплое и, кажется... живое?!

Едва сумев протолкнуть в себя первый глоток воздуха, оказавшийся восхитительно свежим и поистине целебным, я осторожно приподняла голову. Та-ак. Кажется, я и правда на кого-то приземлилась. Довольно удачно, надо сказать. Для меня. Потому что лежу себе на пузе, царапаю подбородком чью-то широкую грудь, морщусь от попавшей в рот непонятной пуговицы, старательно выискивая бедолагу, которого так некрасиво сейчас раздавила. Заодно, мысленно подыскиваю достойные оправдания для такого некрасивого поведения, подумываю, как бы подостойнее выкрутиться, чтобы мой неожиданный спаситель не сдал меня сразу в кутузку. Все ж он не зря до сих пор не может прийти в себя. Лежит тут трупом, судорожно дергается, тщетно пытаясь вдохнуть, и как-то нехорошо побулькивает.

Ой. Надеюсь, я ему ничего не сломала?!

Еще осторожнее отнимаю щеку от голубой рубашки. С невесть откуда взявшейся робостью пытаюсь отыскать его глаза... стоп! Его?! Хотя да, думаю, что это - мужчина, потому что тело больно уж крепкое. Да и грудь плоская... кхм. А еще подбородок вверх торчит: вполне мужского вида, хотя и наполовину скрытый красивой серебристой прядью каких-то удивительно гладких волос.

Ой. Кого же это так славно приголубила?

Поднимаю голову еще выше... и вот тут-то чувствую, что меня словно обухом по голове ударило. Во-первых, потому, что до разума, наконец, добралась своевременная мысль о том, что полет с -дцатого этажа новостройки по определению и в принципе не мог закончиться для меня так благополучно. Во-вторых, потому, что некстати вспомнила свои приключения в Темноте. В-третьих, потому, что обнаружила себя не на окровавленном асфальте, как можно было бы ожидать, и даже не на вдавленном сиденье пробитого мною автомобиля, а на какой-то живописной лужайке. Без парашюта. Безо всяких ремней и строп. Без тяжелого рюкзака за плечами. Без кроссовок и спортивной куртки. В подозрительной близи от незнакомого типа в голубой ру... э-э, нет... видимо, все-таки в тунике (потому что длинная и какая-то необычно шелковая), который (о, ужас!) от моего приземления все никак не мог прийти в себя! Более того, кажется, ему сейчас очень плохо. Так плохо, что он даже глаза закатил и весь побелел, как полотно. Бедняга. Я такой белой кожи, наверное, ни у кого в жизни не видела. А уж когда он открыл глаза и глянул в упор, то вообще тихо обалдела.