Игрок (СИ)

   Сжимаю рукоять кинжала в зубах. Швыряю пузырьком в женское лицо.

   Жёлтые глаза расширяются, когда стекляшка брякает в узкий лоб. Тонко звенит стекло, зелёная жидкость разбрызгивается по гладкой коже.

   Тварь шипит, красный рот изгибается в гримасе, на свет вылезают кривые клыки. Разворачиваю свиток. Так делал красавчик. Буквы, похожие на те, что я знаю. Незнакомые слова, но их можно прочесть.

   Выкрикиваю, давясь и хрипя, странную, дико звучащую фразу. Тычу растопыренными пальцами в паучье лицо.

   Ничего не происходит. Женщина-паук застывает на мгновение, её глаза, не моргая, смотрят в упор.

   Ладно, не удалось взорвать, так хоть удивил. Перехватываю кинжал в руке. Прыгаю вперёд, рублю по шаровидному суставу передней ноги.

   Тварь визжит, шарахается в сторону, неуловимо быстро разворачивается. Трах-бабах! Прямо в грудь монстра врезается сверкающий шар, взрывается облаком морозной пыли.

   Это Арнольд. Красавчик тычет посохом, коротким, узловатым, с цветными тряпочками на прихотливо изогнутой верхушке. С хрустальным звоном разлетаются осколки льда. Выпуклая паучья грудь покрывается инеем.

   Тварь шипит, как дырявый чайник, заваливается назад, тонкие руки беспорядочно машут в воздухе.

   Подрубаю одну за другой суставчатые ноги.

   Наконец, с глухим шлепком округлое серое брюхо ударяется о грунт. Судорожно скребут землю кинжалы когтей. Тонкий человеческий торс с еле видными бугорками грудей выгибается, скручивается в странной позе и застывает. Окидывается к небу женское лицо. Желтые раскосые глаза смотрят удивлённо, из уголка багрового рта вытекает серебристая струйка, и густыми кляксами капает на дорогу.

   С трудом отвожу взгляд от застывшего лица паучихи. Громила-стражник, облепленный клочьями паутины, шатается, поднимает руку к горлу и медленно валится на дорогу. Арнольд делает шаг к нему, вяло, безнадёжно машет рукой, топчется на месте. На щеках его и на лбу набухают чёрные, будто обугленные, полосы.

   Красавчик дрожащими пальцами вытаскивает из мешка пузырёк, торопливо опрокидывает в рот. Летит на дорогу пустая стекляшка. Второй пузырёк. Третий.

   Чёрная сетка на лице постепенно бледнеет. Арнольд со всхлипом вздыхает, отирает пот со лба.

    --Боги, Эрнест, я чуть не умер. Если бы не ты...

   Хочу ему ответить и давлюсь словами. Тёмная кучка у обочины внезапно шевелится и обретает форму. Тонкая фигурка вскакивает на ноги, и вертится на месте, будто не зная, куда бежать.

    -- Стой! - рычу. От пережитого голос у меня хрипит трубным басом, аж сам пугаюсь. Неожиданно понимаю, что не могу спокойно смотреть, как кто-то от меня бежит. Почему-то хочется поймать и прижать покрепче. Мотаю головой. Нет. Ты человек, а не зверь, Эрнест. Просто вид у тебя такой. Синий и ушастый.

   Фигура застывает на месте. Она трясётся так, что лохмотья драной одежонки мотаются в воздухе, как флаги.

   Подступаю к нему, существо поднимает голову. Оно мне по грудь, лохматые волосы, похожие на воронье гнездо, торчат во все стороны. Тощие ноги густо покрыты пылью.

   Овальное, гладкое лицо, на серой от пыли коже - неожиданно светлые глаза. Ребёнок?

    --Не ешь меня, незнакомец, - тонким голоском произносит существо, и разражается громкими рыданиями. Оно трясётся, всхлипывает, заливается слезами.

   Из вороха тряпья выныривает тощий кулачок, размазывает пыль по щекам. Арнольд вдруг фыркает. Я застываю на месте. Чёрт меня побери. Девчонка.

Глава 14

    --Не бейте меня, люди добрые, - голосок у девчонки, как пила - тонкий и противный. - Не ешь меня, добрый эльф, я тебе пригожу-у-усь!

   Кого это она назвала эльфом? Оглядываюсь по сторонам. Кроме нас с Арнольдом, и дохлого человекопаука, никого нет.

    --Ой, люди добрые, - верещит девица. От звука её голоса у меня начинают ныть зубы. - Я сирота, ни мамы, ни папы, иду на хутор к тётке, никого не трогаю...

   Замечаю у девчонки надпись на груди: "Энн Глазастая". Точно глазастая - взгляд у малявки, как у совы.

    --Отведите меня к моей тётке, добрые путники-и-и. Она вам запла-а-атит...

    --Сколько? - живо интересуется мой спутник.

    --Тётка меня очень лю-ю-юбит. Пять золотых.

    --Десять, и доведём до порога.

    --Пять.

    --Десять.

    --Я вам короткую дорогу в город покажу. Шесть.

    --На дороге опасно. Одиннадцать.

    --Сплетни, свежие слухи, ужин у тётки. Семь.

    --На дороге крысы, пауки, гоблины. Двенадцать.

    --Тогда идите сами. Семь.

    --По рукам.

   Не в силах слушать этот торг, отворачиваюсь, иду к убитому пауку. Серое, округлое брюхо, похожее на миниатюрный волосатый дирижабль, распласталось поперёк дороги. Тонкие коленчатые ноги судорожно поджаты к бокам.

   Подхожу ближе. Стройный женский торс вырастает прямо из пузыря. Вокруг тонкой талии топорщится короткая волосяная бахрома. Венчик жёлтых волос, вроде дикарской соломенной юбочки, колышется на ветру. Гладкая кожа живота, узких плеч и обнажённой груди покрыта ромбовидным узором, как у змеи. Руки, совсем человеческие, закинуты за голову. Жёлтые глаза слепо уставились в небо.

   На шаровидной коленке передней ноги монстра сидит синекрылый мотылёк, сучит ножками. Второй мотылёк вьётся над ним, чего-то хочет. Видно, самец.