Игроки и любовники. Книга первая

— Ух ты, мать твою, вот это да, — одобрила Бобби, которая уже успела так накуриться, что почти ничего не соображала. — Еще кто придет, или мы миленько сообразим на три личика?

— Только втроем, — улыбнулся Лу. Ему было под шестьдесят, темная шевелюра, большой нос. Он носил очки в стальной оправе и заметно хромал.

Даллас быстро огляделась. Приятный дом. Мужик явно не из бедных. И нельзя сказать, чтобы совсем противный. Зачем они ему? Она заметила две фотографии, перевернутые на столе стеклом вниз. Нельзя, чтобы семейство наблюдало.

— Ну что, князек, детка — заверещала Бобби, — только намекни, и ты все получишь.

— Ну-ка, шлюхи, раздеться быстро. — Куда только улыбка подевалась.

Бобби засмеялась.

— Сначала бабки, милок, а уж потом медок. Три сотни за час. Устраивает это тебя, князек?

Он сунул руку в карман халата, достал пачку купюр, отсчитал три сотни и протянул их Бобби.

Бобби раздевалась медленно, стараясь казаться соблазнительной, но Даллас проделала все в темпе. С каждым разом это труднее. Она молчала и не улыбалась, оставляя шуточки на долю Бобби.

Когда они разделись, он сосредоточил свое внимание на Даллас.

— Ну? — спросила Бобби, уперев руки в боки и расставив ноги. — Во что будем играть? Устроить тебе представленьице? Или массаж? Чего ты хочешь, милок?

— Наверх, — хрипло приказал он.

Он привел их в роскошную спальню, большую часть которой занимала огромная кровать. На стене висел портрет кинозвезды Дорис Эндрюз, прославившейся исполнением ролей „хороших" девушек.

Лу открыл шкаф, полный женской одежды.

— Одевайтесь, — приказал он. — Полностью. Колготки, трусы, лифчики. Платье. Неважно, подойдет ли по размеру.

Даллас уже привыкла к такого рода требованиям. Она порылась на полках, нашла черные колготки и черные кружевные трусики. Та, кому эти вещи принадлежали, отличалась изысканным вкусом. Даллас нашла черный бюстгальтер, оказавшийся ей тютелька в тютельку. Сверху она надела костюм от Ива Сен-Лорана.

Для Бобби все вещи оказались слишком велики, и вид у нее был нелепый.

Лу Марголис молча наблюдал за ними. Затем он протянул им два одинаковых парика и велел надеть их. Парики были точной копией прически женщины, изображенной на портрете.

— Сейчас будем играть сцены, — сказал Лу.

— Ну, ты даешь! — взвизгнула Бобби. — Кем я буду? Чарли Чаплином? — Она прошлась по комнате походкой Чарли и потом свалилась на пол от смеха.

Лу Марголис даже не улыбнулся.