Игроки зимы

Но женщина не тронулась с места. - - Что ты хочешь? - спросил Хейвор и немного склонился. Возможно, она была нищенкой, изголодавшейся на колоде… Рука его нашаривала кошелек под рубахой, но тут старуха завопила тонким голосом гнездящейся в лесах черной птицы:

- Я не возьму ничего, что принадлежит тебе!

- Что ты тогда ждешь? - спросил он.

- Сокол… - забормотала она. - Сокол и Кот… Лис ушел. Лис мертв. Сначала Лис, потом Кот, потом Сокол! Фелуче улыбнулся:

- Что за обворожительная дама! Тебе надо бы поберечь язык, старая!

Хейвор удивился, что она знает о Качиле. Он закопал его в нескольких милях позади. Она не могла увидеть, а потом добрести сюда по холоду, пешком, в такую даль.

- Я много, что знаю, - сказала старуха, словно могла читать его мысли. - Полет птиц, падение листьев, форма облаков. У всего есть свой смысл.

- Может ты и мертвых вызываешь? - спросил Фелуче, глаза которого блеснули, а в щеки бросилась краска, словно его охватили тайная радость и возбуждение.

Старуха рассматривала Фелуче, немного скосив голову. Теперь она напоминала хищную птицу.

- Не нужно, - прокаркала она, - Совсем не нужно. Только потерпи!

- До ближайшего местечка далеко? - резко спросил Хейвор.

Когда она отвернулась от Фелуче и глянула на него, то, казалось, претерпела обратное превращение и опять выглядела как старая мужичка.

- До Арноса? К наступлению темноты туда не доберетесь, если доберетесь вообще.

Фелуче склонился и положил ей руку на плечо:

- А как насчет того, чтобы расположиться у тебя, красавица?

- Это слишком далеко. И у меня в хижине тесно. Но ты сегодня найдешь убежище на дороге. И, возможно, общество.

Они оба напряженно рассмеялись, словно впряженные в жуткий, спонтанный разговор, - красивый молодой человек, скользкий и элегантный, чья злобность обнаруживалась только в дрожи уголков рта и остром языке, и костлявая старуха с дырами вместо зубов и глубоко запавшими в складки глазами. Хейвор почувствовал мурашки на затылке. Он стряхнул неприятное чувство, выудил из кошелька, который носил на шее, монету и бросил ее карге.

Она отпрыгнула с резким вскриком, как будто в нее швырнули пылающий уголь.

Медная монета покатилась по дороге. Голова старухи

Натянулась, как у гадюки, и она плюнула между собой и медяшкой. Затем заковыляла прочь, в сторону леса и исчезла за снежным занавесом.

Фелуче запел. Его голос звучал мелодично и самоуверенно. Он дал шпоры коню, и они поскакали быстрее по уже смутно различаемой дороге.

Снег залеплял Хейвору глаза, ему приходилось постоянно моргать. Однажды он видел жениха, который ехал на свою свадьбу, подобно Фелуче, радостный молодой парень, работавший полгода и копивший деньги, чтобы заключить в объятия девушку своей мечты.

И, возможно, общество.

Ночь начинала менять окраску окружающего. Лавандовые и сумерки и хлопья снега, которые напоминали бледно-голубые перья птицы. Фелуче все еще галопировал впереди.

Посреди размытой голубизны возник темный твердый контур. Все казалось призрачным, а новообразование - в особенности. Неужели они в конце концов добрались до Арноса? Или это был город-мираж, вызванный колдовством старой ведьмы?

Когда подъехали ближе, Хейвор различил форму и величину. Не город, а старый замок… Покинутые руины у края дороги.

Когда-то в строении бушевал пожар. Оно было выедено пламенем, как устричная раковина, изжевано, как мозговая кость жадной собакой. Было безжалостно голо. Оставалась только маска.

НОЧЬ

Чернота ночи накрыла небо и землю, но мерцающий снежный узор бледно выделялся на фоне темной почвы. За краем светового круга, который образовывал костер, поднимались обглоданные руины. За ними лежала чужая, тихая местность, серо-белая лента дороги, на которой ничто не двигалось, не шевелилось, кроме слабого снежного ветерка, веявшего над пустотой.

Они накормили лошадей и поели сами. Фелуче казался возбужденным, нетерпеливым и вздрагивающим, как костер или же как человек в лихорадке. Как Качиль. Он травил анекдоты, рассказывал о своей семье на юге, об отце, тучном торговце полотном, о заботливой матери или о своих проделках в войске. Говорил быстро и непрерывно.

Хейвор слушал, но сам не произнес ни слова. Он наблюдал за Фелуче. Прежде он никогда не видел своего спутника в таком настроении, и в закоулках его мыслей постоянно гнездился настойчивый, могильный страх.

Один раз Хейвору показалось, что он услышал тягучий вой волка. Он напряг слух, но звук не повторился. Это было странно, следовало бы услышать множество волков. Теперь, когда выпал первый снег, стаи наверняка выходят из чащобы.

Фелуче лежал, опираясь на локоть, и с улыбкой смотрел на кожаный мешок с кубком, словно он и это сокровище разделяли какую-то тайну. Через некоторое время он завернулся в свое одеяло и зевнул.

- Ночь безлунная, - сказал Хейвор - Нам лучше посменно сторожить. Первые часы мои, а потом я тебя разбужу…

- Залезай под одеяло! Я посплю и без твоей защиты, но, надеюсь, со сладкими снами, - Фелуче тихо засмеялся.