Игрушечное сердце

Дана не только нажарила картошки, а даже поела ее сама, но Артур домой так и не вернулся. Видать, остался у медноволосой… А что же делать ей, Дане? Продолжать ждать до завтра или это неприлично? Но до приличий ли, когда совсем не осталось денег на житье? Тут поневоле станешь поступать не очень красиво… А может, взять да и поступить еще более неприлично? Вон на маленьком столике, который, кажется, называют сервировочным, стоит несколько початых бутылок с каким-то алкоголем. Вот она сейчас возьмет да и выпьет чего-нибудь… А что такого? Вот из этой пузатой бутылки… Разве разберешь, что на ней написано…

Дана отвинтила крышку и понюхала. Похоже, коньяк… крепкий… Ну и что? Когда она еще попробует такого коньяка? Да никогда, если не сейчас!

Нет, все-таки в коньяках она никогда ничего не понимала. Никакого вкуса, одна горечь. То ли дело вино какое-нибудь сладкое… Может быть, вот в этой бутылке вино? Глотнуть, что ли, прямо из горлышка? Кто узнает-то? Она ж, Дана, не заразная…

Да… вино… Вкусное какое… Должно быть, из черного винограда… И еще что-то добавлено… будто корица, что ли… Пожалуй, надо выпить побольше… Артуру наверняка не было бы жалко. Он явно при деньгах. Купит еще…

Когда Дана последний раз смотрела на часы, время приближалось к одиннадцати ночи. Она подумала, что надо бы поехать домой и даже попыталась подняться с кухонного диванчика, на котором расположилась, но ноги ее не слушались. Молодая женщина решила, что сказалось напряжение тяжелого дня, решила еще чуток передохнуть и… отключилась.

…Когда Дана проснулась, первым делом увидела здоровый холодильник и очень испугалась. Почему-то сразу решила, что это происки Вовки. Каким образом он смог бы увеличить их старенькую «Бирюсу» до таких размеров, в голову ей не пришло. Она хотела бежать с ним разбираться, но вдруг все вспомнила. Это же кухня Артура, с которым она познакомилась при весьма странных обстоятельствах на кладбище. Тут же пришла на ум фраза героини фильма «Москва слезам не верит»: «А еще хорошо знакомиться на кладбище…» Ой, хорошо ли… Хозяин квартиры, разумеется, домой так и не пришел, а ей оставаться здесь дольше действительно неприлично. Подождала, пора и честь знать. Занимать деньги, видно, придется в другом месте. Пока, конечно, рановато к кому-то идти в выходной день, семь часов всего… Но транспорт уже работает, так что до дома она запросто доберется.

Дана откинула одеяло и опять испугалась. Она же не брала никакого одеяла! Это уж она точно помнит. В чужом ведь доме… Да и не одеяло это. Плед. Красивый такой, пушистый… А цвет будто у мороженого крем-брюле… И подушка в изголовье… Никаких подушек она тоже не брала. Да и вообще, разве она укладывалась спать на этой кухне?!

Дана напрягла память и вспомнила, что последний раз смотрела на часы поздним вечером и что ноги ее тогда отказывались слушаться… потому… потому что она… напилась чужого вина… А весь день был на нервах, вот ее и развезло… Но тогда выходит, что пледом ее накрыл… Артур… Больше некому. Значит, все же вернулся. Дана отметила, что обрадовалась. Неужели из-за денег? Конечно, из-за денег… ей же совершенно не на что жить…

Она встала с диванчика, одернула платье и в сотый раз порадовалась, что в прошлом году купила стоящую вещь: легко стирается, быстро сохнет, не мнется, хоть ты что в нем делай… А Артур, наверное, еще спит. Поздно же пришел… Глянуть, что ли, одним глазком?

Новый Данин знакомец действительно спал. Он лежал на боку, подложив обе ладони под щеку, как ребенок. Профиль был красив и даже, пожалуй, нежен. Дана удивилась. Днем Артур производил впечатление волевого сильного мужчины, а во сне – прямо как дитя… А что, если напечь ему блинчиков? Впрочем, у него, скорее всего, нет ни молока, ни муки… Живет-то на одних полуфабрикатах…

Дана отправилась на кухню точно таким же образом, каким пришла в комнату, – на цыпочках. Пусть усталый человек еще поспит. Она не станет мешать.

Муку она все же обнаружила в одном из многочисленных шкафчиков, а вместо молока решила использовать кефир, который нашла в бездонном нутре холодильника. Блины у нее всегда хорошо получались. Вовка в хорошие их времена даже шутил, что она может напечь их из опилок.

– Какой за-а-апах! – услышала Дана, когда на тарелке у плиты высилась уже приличная горка блинов. Она вздрогнула, обернулась и почувствовала, что краснеет. Перед ней стоял чужой мужчина в одних трусах. Ну… не совсем, конечно, чужой, но знакомы-то они едва-едва.

– Умывайтесь, – сказала она дрожащим голосом. – Сейчас все будет готово. Теста уже осталось блинчика на три…

– Слушаюсь! – громко отрапортовал Артур, рассмеялся и добавил: – Я не ел домашних блинов уже лет сто, честное слово!

Дана, смутившись окончательно, ничего не ответила, решив вернуться к блинам. А уж он пусть шутит, как хочет. Она и так тут расхозяйничалась без всякого спросу.